Фильмы недели«Камон камон»: Хоакин Феникс в роуд-муви о родительстве

В годовщину смерти матери Джону (потрепанный жизнью — для роли — Хоакин Феникс) звонит его сестра Вив (сокрушительная Габи Хоффманн). Они редко разговаривают по телефону, еще реже — откровенно, а после смерти матери и не переставали конфликтовать. Все потому, что их мать уходила из жизни с деменцией и Джон старался поддерживать ее галлюцинации и иллюзии, а Вив держалась земли. Сейчас неприятности коснулись Вив: ее мужу с психиатрическим эпизодом нужна помощь для госпитализации, а за сыном — десятилетним Джесси (Вуди Норман) — некому присмотреть.

«Ты же меня вообще не знаешь?» — с недоверием встретит Джесси своего дядю, которого видел черт-те когда. Вначале речь будет всего о паре совместных дней, но драма Вив затянется — и вынужденные каникулы дяди и племянника затянутся тоже. Оба достаточно легки на подъем, чтобы дурачиться и с увлечением перемещаться из города в город. Но достаточно отстранены, чтобы сразу стать лучшими друзьями. Больше всего Джесси любит задавать очень личные и ставящие в тупик вопросы, на которые Джон годами не хотел отвечать — себе или кому-то еще.

Сам Джон при этом работает журналистом. Его новый американский проект на всю страну — делать радиоинтервью с детьми из разных городов Америки: от Лос-Анджелеса до Нового Орлеана. «Что бы ты сказал всем взрослым?», «Какая сейчас главная проблема в мире?», «Откуда берется несправедливость?». Дети (настоящие, если что, а съемки — документальные) разговаривают с Джоном о том, во что они верят, трезвее, сознательнее и эмпатичнее политиков по телевизору. Джесси болтается рядом и не может найти себе применение. Иногда разговаривает по телефону с мамой. Иногда прячется и убегает. Любит играть в найденного сироту. Засыпает под сказки на ночь. Словом, типичный обычный-необычный ребенок, с которым много хлопот.

Если и есть на свете самая печальная роль Хоакина Феникса, то точно в этой истории Майка Миллса. Не самый известный в России инди-американец снял только три и только хороших фильма («Дурная привычка», «Начинающие», «Женщины ХХ века») о том, как выглядит семья, когда она пытается быть доброй — как бы ни было трудно. После того как сам Майк Миллс стал отцом, его главный герой-ребенок оказался мальчиком — непростым, громким, самоуверенным, волевым, имеющим право на все эмоции и слова.

Еще в конце прошлого года «Камон камон» считался фаворитом оскаровской гонки с нежными отзывами критиков и зрителей. Недавно фильм прокатили с номинациями — и теперь он зажил вне оскаровского соревнования там, где ему и место: на полке с «Бумажной луной», «Кикуджиро», «Алисой в городах», «Коктебелем» и «Возвращением» — другими роуд-муви, где дети учат взрослых больше, чем те способны научить детей.

Миллс правдоподобно снимает о родительстве — выбранном (как у Вив) и случайном (как у Джона), но одинаково затратном и ставящем в тупик. Дети забирают очень много сил и выводят из себя, иногда объедаются сладким и вообще не могут успокоиться (смешная и до боли правдоподобная сцена!) Но еще дают силы и учат принимать неизбежное, напоминают, кем ты когда-то был и кого увидишь при смерти.

«Камон камон» — и это подчеркнуто монохромностью — вневременной фильм о том, что дорога жизни не имеет траектории, а пара взрослого и ребенка может быть парой одиночек, а вовсе не семьей. Присмотр за Джесси дается главному герою с болью и трудом. Видно, что он впервые в жизни, кажется, проводит с ребенком больше нескольких часов. Сходит с ума от усталости и бесконечных расспросов. Не умеет играть и заботиться. Разучился находить общий язык с миром, который рассматривал сквозь тусклое стекло. Семейной идиллии «Камон камон» избегает даже в финале. Это кино о сложном решении на взаимную откровенность и о смирении — с недостатками друг друга, неумолимостью судьбы и смертностью тех, кого мы любим.

«Камон камон» ходит по кругу от разговора к разговору, от настоящего к флешбэкам. Заботясь о племяннике, Джон возвращается к воспоминаниям о собственном детстве и недавней смерти матери. А потом сравнивает свое детство с детством сына сестры. Миллс чувствует и понимает, что, даже находясь с человеком 24/7 много лет подряд, мы живем рядом не до конца узнанными. И сколько бы вопросов мы ни задали друг другу и ни получили ответов, зазор будет оставаться всегда — и в этом зазоре и есть наша ускользающая душа.

обложка: MoMA