В издательстве Бомбора вышла книга «Легко ли быть горожанином? Как Античность и Средневековье заложили правила жизни в городах». Книгу написала член Союза Архитекторов России Ирина Грин и посвятила ее увлекательной истории о том, как строились и менялись города в симбиозе с развитием самих жителей. Книга отвечает на вопросы: как формировалась и эволюционировала городская система с самого Средневековья, когда жизнь в мегаполисах стала привилегией и как городская инфраструктура и ее смысл менялись в зависимости от запросов горожан.

Публикуем отрывок о том, как города в Средние века принимали новых людей в свое сообщество с уже сформированными строгими правилами, которые, несмотря на некоторую абсурдность, соблюдались горожанами, ведь жизнь в чертах города давала им возможность получить свободу.

Казалось бы, при таком строгом распорядке жизненного уклада сложно говорить о свободах, к которым так стремились горожане, но неслучайно с раннего Средневековья стали стремительно разрастаться старые города и возникали новые, очень быстро наполнявшиеся населением. Именно тогда зародился тренд, стимулирующий городское развитие, хоть и с разной скоростью в различных странах, когда горожан становилось все больше по сравнению с сельским населением. Главной причиной послужили все-таки личные свободы — нам трудно сегодня прочувствовать это во всех деталях, но люди того времени отлично ощущали перемены.

Существовала даже поговорка: «Городской воздух делает человека свободным». Во многих немецких хартиях прописывалось (иногда, правда, с оговорками), что если человек сумел прожить в границах городских стен «один год и один день», вырвавшись из-под крепостного ярма, и при этом самостоятельно зарабатывать себе на хлеб, то он становился свободным, а значит — независимым от прежнего хозяина, кем бы тот ни был. Город готов был защитить нового гражданина, поскольку постоянно нуждался в свободных рабочих руках, а естественное воспроизводство населения — деторождение — не успевало в силу разных причин — и довольно высокой смертности (детской и взрослой), и роста городского производства, требующего новых и новых людей.

Нужны были люди активные и рукастые, торговые и мастеровые, поэтому город как единая корпорация в целом защищал «своих» от любых внешних сил, в том числе и от короля, и даже от религиозного суда при необходимости, хотя такой смелостью обладали лишь некоторые из городов-республик. В целом общество с готовностью принимало любого, бедного или богатого, но желательно без отягчающих долгов перед прошлым сеньором, то есть ушедшего от него, полностью расквитавшись. В этом случае, чтобы официально стать городским жителем, достаточно было просто заплатить за себя и свое имущество, заплатить глашатаю, чтобы он на городской площади или на рынке объявил прибывшего горожанином, и, конечно, оплатить свечи в церкви.

По-настоящему свободный мужчина (увы, гендерные ограничения никто не отменял) мог распоряжаться собственной жизнью, не оглядываясь не только на сюзерена-сеньора, но и на отца, жившего в другом городе или деревне. Ему позволялось приобретать на свои кровные средства постройки и участки, самостоятельно продавать собственность, завещать ее и так далее. Важно помнить, что эти правила личной свободы работали только в пределах официальных городских границ, а за их чертой вступала в силу старая система наследования и купли-продажи, безраздельная власть отца и патрона.

Внутри городских стен старые несправедливые правила уже не работали, и это привлекало в город новых людей

Например, за пределами средневекового города продолжало действовать древнее «право мертвой руки» — закон, ставивший человека (крестьянина прежде всего) в полное подчинение сеньору-владельцу. Тот мог распоряжаться его имуществом после смерти, отнять лучшую часть или потребовать ее денежный эквивалент, что в реальности превращалось в изъятие участка земли у законных наследников. К примеру, крестьянин, умирая, не мог завещать детям состояние, потому что сначала должен был рассчитаться с господином, а новому наследнику в лучшем случае приходилось оплатить особый налог на то, чтобы вступить наконец в оставшуюся часть наследства. Внутри городских стен старые несправедливые правила уже не работали, и это привлекало в город новых людей.

Против закона, позволявшего феодалу постоянно увеличивать владения, конечно, пытались бороться с раннего Средневековья, и в некоторых частях Европы, где население активно сопротивлялось, «право мертвой руки» отменили уже в XII веке. Однако в некоторых районах Франции, например, закон действовал до конца XVIII века — до Великой Французской революции.

Главным противником отмены закона была, конечно, церковь, потому что владельцами земель становились и церковные иерархи (епископы и др.), а «право мертвой руки» распространялось не только на сельские районы, позволяя прочно закреплять землю за собой, но и на городские поселения, чьими сеньорами было духовенство или монастыри. Церковь быстро стала богатейшим землевладельцем, которому принадлежали и деревни с сельскохозяйственными угодьями, и города со всеми участками и мастерскими. При этом им не позволялось делить земли, не говоря уже о том, чтобы вернуть их городу или даже королю.

Неудивительно, что часть населения из сельских мест старалась по возможности перебраться в города, где правила жизни были хоть и непривычными, зато более понятными, а налоги в основном фиксированными. Но, принимая человека в особое сословие с особыми привилегиями и личными свободами, город выдвигал общие для всех принципы поведения, обязывал к строгому соблюдению принятых норм вплоть до жестких регламентов, единого образа жизни и даже мыслей — уж если равенство законов для всех, то и правила жизни уравнивались во всех деталях.

Как это выглядело? Нам трудно сейчас представить, что в Аугсбурге, например, был разработан так называемый «свадебный регламент», строго регулирующий даже то, сколько гостей горожанин может пригласить на свадьбу сына или дочери, сколько человек могут сопровождать жениха, а сколько — невесту в особых мероприятиях, сколько раз молодой паре и их родственникам дозволительно поменять одежду во время празднества и какова фиксированная оплата музыкантов на свадьбе, — так город стремился следить за порядком и ценами.

Если же кто-то нарушал требования, то на целый месяц высылался из города и должен был жить месяц за его пределами («за пограничным столбом»), и, конечно, заплатить положенный штраф

В Страсбурге тоже прописывались строгие правила для праздников, чтобы свадьбы не превратились в неконтролируемое мероприятие. За столом позволялось рассаживать «не более восьми мужчин и восьми женщин, приглашенную в равном количестве родню обеих сторон, да четыре шута — мужчин, а не женщин», то есть и число гостей, и шутов, и принимаемых подарков детально оговаривалось для каждого горожанина. Если же кто-то нарушал требования, то на целый месяц высылался из города и должен был жить месяц за его пределами («за пограничным столбом»), и, конечно, заплатить положенный штраф.

Почему же для средневековых городов стало так важно иметь правила и привилегии, в чем преимущества этих новых норм? Разница между условиями городской жизни ДО появления хартии и ПОСЛЕ состояла в том, что прежде город целиком принадлежал феодалу-сеньору, королю или епископу. Город был просто собственностью, такой же недвижимостью, как и отдельный дом или земля, замок или деревня, мост или поле, и его можно было продать со всем содержимым, то есть не только со стенами и крышами, а вместе с обитателями. Город как единую принадлежность хозяину можно было завещать, разделить на части между наследниками, подарить (на свадьбу сыну или дочери, например), заложить, как вещь, целиком или по частям, а потом так же по частям выкупать. Иногда получалось так, что на одной городской земле действовали разные законы и правила, а жители одной части кварталов подчинялись «своему» владельцу, а соседние выполняли указания другого хозяина.

Случалось, что город принадлежал нескольким владельцам сразу. Например, Страсбург в конце XII века формально принадлежал епископу как духовному сеньору, для удобства управления разделившему город на четыре части. Для каждой из них епископ назначил четырех равнозначных управляющих, и можно себе представить, как непросто было договариваться по сложным вопросам, касающимся городской жизни, ведь четыре управляющих — это как четыре мэра города! А в Амьене и Марселе в отдельные периоды было по три властителя-владельца сразу, и каждый требовал соблюдения особых правил и распорядка повседневной жизни, подписанных ими. Правда, городские дороги, улицы, торговые и семейные связи не так-то просто четко разделить внутри городских стен, ведь они складывались десятилетиями, если не столетиями, поэтому перемещения из одной части города в другую, перевоз продуктов и изделий вызывали огромные проблемы — попробуй договориться, когда на этой улице действуют такие правила и время проезда, а на соседней — совсем другие, да еще и пересечь чужие границы можно было только за особую плату!