В издательстве «Бомбора» вышла книга «Ребенок в тебе может найти любовь. Построить счастливые отношения, не оглядываясь на прошлое». Авторка – Стефани Шталь, психотерапевтка, которая также написала бестселлер «Ребенок в тебе должен обрести дом», который уже был в нашей подборке ранее. Сегодняшняя книга рассказывает о детских травмах и механизмах адаптации, которые сохраняются с нами во взрослой жизни, и об их влиянии на то, с кем, зачем и каким образом мы строим романтические отношения.

Публикуем отрывок из книги, в котором авторка рассматривает формирование привязанности у детей и то, как важно давать детям выражать любые, даже самые неприятные эмоции, чтобы они научились доверять миру.

Базовое доверие и отраженное восприятие самооценки

Люди приходят в мир вместе с основными физическими и психологическими потребностями. Сначала у новорожденного преобладают физиологические ощущения: голод, жажда, холод и т.д. Первые взаимодействия с близкими людьми полностью проксимальные. Потребности младенца удовлетворяются, в неблагоприятном случае — нет или удовлетворяются недостаточно. Делают это те, кто осуществляет за малышом уход. В первый год жизни возникает так называемое базовое доверие или базовое недоверие. Если кто-то приходит, когда младенец кричит, берет малыша на руки, ласкает и кормит, то на глубоком физиологическом уровне у ребенка возникает доверие к миру и другим людям, которое проявляется в чувстве того, что он желанен. Однако ребенок узнает о своей ценности не только через процедуры по уходу за телом, но и благодаря мимике своих заботящихся о нем людей. Если родители часто улыбаются и сияют, глядя на своего ребенка, это сигнализирует малышу, что мама и папа рады и счастливы быть с ним. Поэтому в психологии говорят об отраженном восприятии самооценки.

В человеке на всю жизнь сохраняется глубинная обусловленность: мы стремимся к признанию со стороны окружающих и стыдимся, когда испытываем неприятие. Стремление к признанию и страх отказа — сильнейшие мотивы человека, которые служат потребности в привязанности. Если бы нам все было безразлично и ничто не смущало бы, то мы не были бы способны к адаптации. Мы стали бы асоциальными в прямом смысле этого слова. Потребность человека в самооценке и средство эмоционального давления — чувство стыда — регулируют его поведение в обществе.

В человеке на всю жизнь сохраняется глубинная обусловленность: мы стремимся к признанию со стороны окружающих и стыдимся, когда испытываем неприятие.

Хорошо ли родители удовлетворяют основные психологические потребности в привязанности и самооценке ребенка, в значительной степени зависит от того, насколько они сами способны к привязанности и эмпатии. Родительская эмпатия считается основным критерием компетентности в воспитании. Как я уже говорила раньше, эмпатия — это мост от «я» к «ты» и, следовательно, неотъемлемая черта способности к привязанности. Особенно в первые годы жизни, когда младенец не способен сформулировать свои потребности, он не может обойтись без того, чтобы опекуны не сопереживали ему в конкретной ситуации. Однако и в последующие годы развития очень важно, чтобы родители (или, по крайней мере, один из них) сопереживали желаниям, радостям и нуждам ребенка.

Благодаря сопереживанию ребенок узнает, что он хороший такой, какой есть, и что его чувства оправданы. Это, конечно же, также означает, что он учится регулировать свои чувства и поведение. Например, если ребенок возвращается из детского сада очень грустным, потому что лучший друг не хотел с ним играть, чуткий родитель отразит его горе, например, сказав: «О, я могу понять, что тебе грустно, потому что Филипп не захотел с тобой играть». После того как чувство ребенка было названо и признано, чуткий родитель, возможно, предложит и решение: «Подожди немного. Может быть, завтра Филипп поведет себя совсем по-другому. А если нет — поиграешь с кем-нибудь еще». Благодаря этому ребенок учится одновременно нескольким вещам.

 То, что я чувствую, называется «грустно».

 Это чувство оправдано.

 Решение для этого чувства существует. 

Также ребенок начинает относиться к другим чувствам, таким как радость, симпатия, гнев, стыд или ревность. Благодаря участливым формулировкам и комментариям близких малыш учится обозначать эти чувства и интегрировать их в себя. Это означает, что ему изначально можно испытывать все эмоции и учиться с ними справляться.

Если же родителям трудно сопереживать своему ребенку, то они (непреднамеренно) сигнализируют ему снова и снова, что его эмоции и потребности ненормальные. Это необязательно должно относиться ко всему спектру чувств; некоторые родители могут плохо справляться только с некоторыми из всех. Например, гнев — это такая эмоция, с которой возникает проблема у многих людей, либо потому, что они с трудом ее регулируют и слишком агрессивны, либо потому, что они хронически подавляют ее, то есть сдерживают агрессию. Те, кто сдерживает агрессию, узнали от родителей, что гнев нежелателен, плох или даже опасен, и, соответственно, научились его подавлять. Если позднее такие люди не проработают этот импринтинг, то передадут его дальше собственным детям. Таким образом, ребенок этих родителей, как когда-то мама и папа, должен подчиняться желаниям значимых взрослых и подавлять свой гнев. То есть ради адаптации он отказывается от части своей аутентичности. Во избежание недоразумений важно уточнить следующее: все, сказанное выше, не означает, что ребенок должен безудержно проявлять свой гнев — конечно, ему необходимо научиться регулировать свои чувства (а еще по мере развития причины для гнева изменятся благодаря успешному воспитанию). Однако ребенку важно знать, что гнев — это эмоция, которая разрешена. Она является жизненно важным выражением самоутверждения, и нужна человеку, чтобы понять и обозначить свои границы.

Наконец, следует отметить, что родители оставляют глубокий след в детях не только своими действиями воспитательного характера, но и благодаря функции примера. В конце концов, дети отождествляют себя со своими родителями, особенно с родителем своего пола как с ролевым образцом. Например, некоторые матери показывают дочерям пример ничтожной самостоятельности, слишком сильно и с опаской адаптируясь к мужу и ставя себя в эмоциональную и финансовую зависимость от него. Или отцы показывают сыновьям пример слабо выраженных отношений привязанности, часто отсутствуя дома как физически, так и эмоционально. Конечно, отсутствующий отец оставляет след и в дочери, так же, как и зависимая мать в сыне. Итак, если вы хотите понять, какие импринтинги были усвоены в родительском доме, необходимо принять во внимание функцию примера родителей.

Родительское поведение, которое разочаровывает ребенка в привязанности, это физическое и душевное отсутствие, недостаток эмоциональной теплоты и эмпатии, жесткая авторитарность, недостаток сочувствия, уничижение, жестокое обращение, пренебрежение.

Родительское поведение, препятствующее развитию независимости, заключается в следующем: чрезмерная привязанность, жесткая авторитарность, подавление независимости ребенка, недостаток поощрения, боязнь разлуки (по крайней мере, со стороны одного родителя, который не может отпустить ребенка), а также недостаток независимости родителя, который служит примером идентификации по полу.