В издательстве Ad Marginem готовится к изданию книга антрополога Дэвида Гребера «Бредовая работа» в переводе Армена Арамяна и Константина Митрошенкова. Один из «антилидеров» движения Occupy Wall Street в своем трактате рассуждает о том, какие виды работ на самом деле никому не нужны.

Всю бредовую работу автор разделил на пять основных категорий. Так, основная задача «шестерки» (flunkie) — придать кому-то важный вид. В прежние времена эту роль выполняли лакеи, сейчас — консьержи, хостес и секретари. «Головорезы» (goons) — к ним автор относит солдат, пиарщиков и специалистов по телефонному маркетингу — часто нужны только потому, что такие работники есть у других. «Костыльщики» (duct tapers) посвящают все рабочие дни исправлению чужих ошибок. «Галочники» (box tickers) существуют для того, чтобы правительственная или частная организация могла отчитаться о попытке что-то сделать или разобраться в случившемся. «Надсмотрщики» (taskmasters) распределяют работу, реальную или бредовую, между сотрудниками, которые могли бы разобраться и без них. Но, помимо этих основных категорий, есть множество других. The Village публикует отрывок из книги о многообразии бредовых работ.

О сложном многообразии бредовой работы

Описанные пять категорий не являются исчерпывающими, и, безусловно, можно предложить и новые типы. Так, мне показалось соблазнительным предложение добавить категорию «воображаемых друзей» — людей, которых якобы нанимают для того, чтобы очеловечить бесчеловечную корпоративную среду, но которые на самом деле в основном заставляют людей участвовать в выдуманных ими мудреных играх. Позднее мы еще поговорим об обязательном участии в семинарах по «креативности» и «осознанности», а также в благотворительных мероприятиях. У некоторых работников вся карьера основана на том, что они переодеваются в разные наряды или разрабатывают глупые игры, призванные наладить взаимопонимание в офисной среде, где все наверняка сильнее обрадуются, если их просто оставят в покое. Это можно считать разновидностью работы для галочки, но ее можно также рассматривать и как отдельный феномен.

«Громоотводы» — это подчиненные, нанятые, чтобы принимать на себя поток жалоб. Однако у них нет никаких полномочий, чтобы что-то изменить

Как видно из предыдущих примеров, иногда сложно определить, к какой именно категории относится очевидно бредовая работа. Зачастую она включает в себя элементы сразу из нескольких категорий. «Галочник» может одновременно быть и «шестеркой» или же стать ей, если изменятся внутренние правила организации. «Шестерка» может также часть времени быть «костыльщиком» или же стать им на постоянной основе, если возникнет проблема и начальник вместо того, чтобы разобраться с ней, решит, что легче просто перевести одного из своих бездельников-прислужников, чтобы тот ликвидировал ее последствия.

Мне прислал историю человек, который работал в компании, продававшей товары по телефону по контракту с одной крупной IT-фирмой. (Предположим, это был Apple, — я не знаю, так ли это на самом деле: он не сообщил мне точное название.) Он должен был обзванивать корпорации и пытаться убедить их договориться о встрече с торговым представителем Apple. Проблема заключалась в том, что у всех фирм, которые они обзванивали, уже был постоянный торговый представитель Apple, часто работавший в том же офисе. Более того, они прекрасно знали об этом.

Джим: Я часто спрашивал у менеджера, как можно убедить предполагаемого клиента в необходимости встречи с торговым представителем нашего технологического гиганта, если торговый представитель того же самого гиганта уже сидит у них в офисе. Некоторые были растеряны не меньше меня, но более эффективные менеджеры терпеливо объясняли мне, что я упускаю суть: звонки с целью назначить встречу — это игра светских условностей.

Предполагаемые клиенты соглашаются на встречу не потому, что думают, будто это может помочь решить проблемы их бизнеса; они соглашаются из опасения, что отказаться будет невежливо.

Это, конечно, предельно бесполезно, но как именно классифицировать такой случай? Безусловно, агент по телефонным продажам Джим будет считаться «головорезом». Но цель такого «головореза» — вовлечь людей в работу для галочки.

Еще одна неоднозначная многообразная категория — это «громоотводы» (flak catchers), которых можно рассматривать как сочетание «шестерок» и «костыльщиков», но у них при этом есть и собственные уникальные характеристики. «Громоотводы» — это подчиненные, нанятые, чтобы принимать на себя поток жалоб, часто обоснованных. Однако они занимают эту должность именно потому, что у них нет никаких полномочий, чтобы что-то изменить по этим жалобам.

Конечно, «громоотвод» — это обычная для любой бюрократической структуры должность. Человека, чья работа — извиняться за то, что плотник не пришел, можно считать своего рода громоотводом, но если так, то его работа была удивительно непыльной. Ему приходилось разговаривать только с преподавателями университета и администраторами, которые вряд ли стали бы кричать, стучать по столу или явно злиться. В других случаях такая работа может быть действительно опасным занятием. Когда я впервые приехал в Соединенное Королевство в 2008 году, одной из первых поразивших меня вещей были повсеместные объявления в общественных местах, напоминавшие гражданам о том, что применять физическое насилие в отношении мелких государственных чиновников запрещено. (Я был поражен, ведь это и так должно быть очевидно. Но, видимо, нет.)

Иногда «громоотводы» прекрасно понимают, чем занимаются. Именно так обстояло дело с Натаниэлем, который записался на практику в колледже в Канаде. Ему поручили сидеть в регистрационном бюро и обзванивать людей, чтобы сообщить, что некоторые бланки были заполнены неправильно и им нужно заполнить их снова. («Поскольку все операторы на линии были студентами, это не давало клиентам возможности беситься слишком сильно. Когда кто-то начинал волноваться, ты первым делом говоришь: „Извини, мужик, я знаю, что это бред. Я сам студент“»). Порой «громоотводы» выглядят трогательно невинными:

Тим: Летом я работаю в общежитии колледжа. Я уже три года на этой работе и все равно совершенно не понимаю, какие у меня на самом деле обязанности.

Похоже, моя главная задача — физически находиться за стойкой регистрации. На это я трачу примерно 70 % своего времени. При этом я могу свободно «заниматься собственными проектами», что в основном означает валять дурака и делать резиновые мячики из ластиков, которые я нахожу в кабинетах. Если я не занят этим, то могу проверить офисную электронную почту (само собой, у меня нет никакой квалификации или административных полномочий, так что я могу только перенаправлять эти письма моему начальнику), перенести посылки, которые оставляют у двери, в специальное помещение, ответить на телефонные звонки (опять же, я ничего не знаю, и мой ответ редко может удовлетворить звонящего), найти упаковки из-под кетчупа 2005 года в ящиках стола или позвонить в техническую службу, чтобы сообщить, что жилец выбросил в измельчитель отходов три вилки и теперь оттуда лезет гнилая еда.

Кроме того, люди часто орут на меня из-за того, в чем я очевидно не виноват. Например, из-за того, что они выбросили три вилки в измельчитель; или из-за того, что неподалеку идет строительство; или из-за того, что они не заплатили за проживание, а мне запрещено принимать 1 400 долларов наличными и мой начальник не работает по выходным; или из-за того, что среди имеющихся каналов нет того, по которому они могли бы посмотреть шоу «Холостяк». Думаю, они просто отводят таким образом душу, ведь мне 19 лет и очевидно, что я совершенно беспомощен.

За эту работу я получаю 14 долларов в час.

На первый взгляд может показаться, что Тим просто «шестерка», как та ненужная секретарша в голландском издательстве: за стойкой регистрации кто-то должен сидеть, иначе это выглядит плохо. Но на самом деле Тим, судя по всему, действительно делает важное дело для своего работодателя, а именно выступает в роли того, на кого могут поорать рассерженные студенты. Иначе зачем бы после трех лет работы начальство по-прежнему держало его в полном неведении? Основная причина, почему я не решаюсь назвать «громоотводов» еще одной категорией бредовой работы, заключается в том, что это реальная работа. Она, в отличие от работы человека, извиняющегося за то, что не пришел плотник, придумана не для того, чтобы восполнить структурный изъян. Тим занимает свою должность, потому что если вы соберете в одном месте много подростков, то у некоторых из них неизбежно будут происходить вспышки гнева из-за глупостей. Работодатель Тима предпочел бы, чтобы они направляли свое негодование не на него, а на кого-нибудь другого. Иначе говоря, у Тима дерьмовая работа, но вот бредовая ли она — это не совсем понятно.

Несколько слов о бредовой работе второго порядка

Наконец, есть еще одна сомнительная категория: работа, которую саму по себе никоим образом нельзя назвать бессмысленной, но которая в конечном счете становится бессмысленной, потому что поддерживает существование бессмысленного предприятия. Очевидный пример — уборщики, охранники, технические службы и другой вспомогательный персонал в бредовой компании. Возьмем, например, офис Курта, который занимается бумагами, необходимыми для того, чтобы перенести компьютер немецкого военного из одной комнаты в другую. Или фирму Нури, которая продвигает неработающий алгоритм. Или любую из сотни липовых фирм, занятых телефонными продажами или комплаенсом.

Если 37 % рабочих мест — это бред, а 37 % из оставшихся 63 % заняты их обслуживанием, то выходит, что чуть больше 50 % всего труда находится в секторе бреда

В каждом из этих офисов кто-то должен поливать растения, мыть туалеты, бороться с насекомыми. И хотя бóльшая часть упомянутых компаний размещается в крупных офисных зданиях, в которых может находиться множество других фирм, — что обычно снижает вероятность того, что какой-нибудь уборщик, электрик или дезинсектор обслуживает исключительно тех, кто считает свое занятие бессмысленным, — если посчитать общую долю работы уборщика или электрика, уходящую на поддержку бреда, то цифры будут очень большими (должно быть, 37 %, если верить исследованию YouGov).

Если 37 % рабочих мест — это бред, а 37 % из оставшихся  63 % заняты их обслуживанием, то выходит, что чуть больше 50 % всего труда находится в секторе бреда в широком смысле этого слова. Если прибавить к этому бредовизацию полезных профессий (по крайней мере 50 % должностей в офисах; в других областях, вероятно, поменьше) и различные профессии, существующие только потому, что люди слишком много работают (мойщики собак, ночные доставщики пиццы — и это неполный список), то мы, вероятно, могли бы сократить реальную рабочую неделю до 15 или даже 12 часов, и никто бы этого особо не заметил.