Премьера нового документального фильма «Петь свои песни в Казахстане» пройдет 21 ноября в кинотеатре «Арман». Мы поговорили с режиссером документальных фильмов Катей Суворовой о проблемах казахской поп-музыки, цензуре в документалистике и о том, чему нам стоить поучиться у Тайваня.

Текст

Томирис Кадырбек

Об идее

Этот фильм не об успешном успехе и даже не о ребятах из Ninety One. Сюжет строится вокруг исследования конфликтов 2016 года, когда концерты группы в Актобе, Караганде и Кызылорде были сорваны недовольными казахстанцами. Я знала о Ninety One, видела их клипы, на тот момент новости про них кипели даже в русскоязычном медиапространстве. Было понятно, что происходят довольно агрессивные вещи, при этом у нас не было намерения «О, вот новая тема, давайте на ней хайпанем». Мы хотели понять причину возникшей ненависти к Ninety One, разобраться, что обозначают эти события для нашего общества, как влияют на молодежь.

Спустя год после конфликта, моя коллега ― журналист Женя Плахина предложила встретиться с продюсером и идейным вдохновителем группы ― Ерболатом Бедельханом. На встрече в Juz Center Ерболат объяснил, что группа называется Ninety one (91) в честь 1991 года, когда Казахстан обрел независимость. Учитывая, что смелым стилем и исполнением ребята хотели провозгласить новую веху в культуре Казахстана, интересно, что именно эта страна жестоко отвергла их.

О сценарии

Международный прокат фильма не планировался, ведь, на первый взгляд, фильм кажется локальным и внутренним. Но где-то на середине съемок я задумалась: если у фильма получится транслировать какие-то универсальные ценности или рассказать о казахстанском обществе объективно, то почему бы не показать его за границей? И тогда он стал бы нашим приветом всему миру.

Что важнее: то, что думает и делает молодежь или то, насколько эти вещи связаны с каноном?

Поэтому я решила вставить в сценарий таймлайн, чтобы объяснить, что это за страна такая — Казахстан. Мне нужно было рассказать о нас тем, кто знает только шутку о Борате и другие упакованные медиа-шаблоны. Добавила для этого в таймлайн важные даты, мероприятия, личностей и постаралась отследить развитие страны от развала СССР до 2016 года.

Кроме линии политики в таймлайне присутствует цель напомнить казахстанцам и показать иностранцам, что ребята из Ninety One не первые радикальные участники казахстанской сцены. Не было такого, что до последнего артисты выступали в камзолах, а потом на сцену внезапно выскочили юноши в эпатажных образах и всех поразили. У нас всегда были музыканты разной степени яркости и заявлений.

Мы исследовали отечественные хиты, которые были популярными в разные годы, обработали огромное количество материала. Хочется упомянуть здесь Такежана, который самым первым вырвался из Казахстана в MTV. Может, его и не воспринимали всерьез, но этого он и хотел. Он взял одну из важнейших песен в казахской культуре и обработал ее по-своему, но в этом не было негатива. Такежан сделал так, чтобы казахский язык прозвучал во всем постсоветском пространстве. Это было круто.

О съемке и финансировании

Фильм снимали полгода: по сравнению с прошлой работой, съемки которой заняли пять лет, это очень короткий срок. Но будь у нас побольше денег, картина бы вышла намного быстрее. С деньгами на документальные фильмы всегда получается неоднозначная ситуация: мне, например, до сих не полностью понятен алгоритм подачи заявки на документальные гранты.

Сейчас я вижу, что документальный отдел «Казахфильма» упорно производит портретную галерею выдающихся людей. Мои идеи они не одобряют, поэтому для меня существуют другие выходы, такие как международные сообщества, поддерживающие документальное производство. В нашем случае ― это российская студия «Делай Фильм», в сотрудничестве с которой удалось найти скромный бюджет. В этом причина нашей усталости, мы пытаемся работать на экономичном топливе, умудряясь выезжать в другие города, чтобы детальнее раскрыть сюжет. У нас были попытки связаться с другими фондами, рассказать им об идее, но они решили остаться в стороне.

Мы начали с конфликта аудитории с исполнителями, но постепенно пришли к теме языка и традициональности. Наверное, из-за этого местные фонды не захотели светить свой бренд в этих направлениях. Это и к лучшему, ведь чем меньше партнеров, тем меньше вмешательств.

В общей сумме «Делай Фильм» выделил нам 7 000 долларов гранта, но они были освоены полгода назад, с тех пор много людей работали просто на инициативе. На эти деньги можно было снять сорокаминутный фильм, но у нас был настолько хороший материал, что мне, как режиссеру, было жалко все обрезать.

О съемочной команде

Было три редактора казахского языка, которые сменяли друг-друга время от времени, иногда из-за скромной зарплаты, иногда ее отсутствия совсем. Также были переводчик английского языка, русско-английский редактор, три-четыре оператора, два-три администратора картины, монтажер, звукорежиссер. Иногда съемку и запись звука делали редактор или я, за счет опыта в предыдущих фильмах, мы даже сэкономили деньги, не нанимая еще трех человек на эти обязанности.

О Ninety One

Не существует определенного свода правил запрещенных мнений и высказываний, но мы осознаем, что есть темы, за поднятие которых нас точно не похвалят

Ребята очень классные, у каждого в группе есть своя роль, это было заметно. Но так получилось, что мы лучше всего разговорились с ZAQ-ом (Прим.ред. ― участником группы Дулатом Мухаметкалиевым). В итоге его в фильме больше других. Мне очень близка его позиция, но, наверное, если у фильма был другой режиссер, то на первом плане был бы другой участник. Просто у ZAQ-а есть свое ярко выраженное мнение, и он умеет его артикулировать.

В целом все мемберы очень настоящие, они не похожи на тех бизнес-людей, которым нужно обязательно с кем-то посоветоваться, чтобы делать публичные высказывания. Ребята говорят, что думают, ни на кого не оглядываются. К тому же все они очень активные, постоянно пашут, для документалистики такие герои подходят идеально, потому что в ходе работы они забывают о съемке, так фильм получается живым.

О героях и экспертах

Нам хотелось показать тех, кто недоволен творчеством Ninety, узнать их мнение, мы даже предлагали звездным противникам группы ― Торегали Тореали и  Ринату Заитову ― появиться в фильме, но они отказались. Мы искали и других антагонистов в сети. Наш редактор Айдана Сыдыкбекова наткнулась на одну девушку из Караганды, на которую ополчились все фанаты группы из-за ее негативного отношения к Ninety One. Мы позвали Багымжан на съемку, и она согласилась. Это было первое и единственное согласие с того лагеря. Для меня она одна из самых интересных персонажей.

В ходе съемок стало понятно, что защиту Ninety One будет олицетворять не один конкретный герой, а целая армия молодых поклонников. Но нам все равно требовался инсайдер, им стал руководитель одного из крупнейших сообществ Eaglez (Прим.ред ― название фанатского сообщества группы Ninety One) ― Амангельды из Талдыкоргана. Он консультировал нас во многих вопросах.

Мы решили добавить в картину экспертов, но их поиск стал тяжелой журналистской работой, которая требовала особого внимания. По итогу, в фильме выскажутся профессор СДУ Молдияр Ергебеков ― человек с невероятно прогрессивными мыслями, он расскажет свою теорию о путешествии казахоязычной музыки из села в город. Культуролог Валерия Ибраева, публицист Мади Мамбетов и другие так же будет задействованы в качестве эксперта.

Пусть тихие разговоры на кухне перейдут на открытую площадь, давайте мы посмотрим на себя и оценим свои силы против других социальных проблем

О проблемах фильма

Самое сложное для нас было собрать фильм: были тонны материала, разные ответвления и куча историй. Мы установили специальную доску, где упорядочили темы на карточках: язык, сельские и городские жители, музыка и прочие темы.

Вообще, была идея вывести на первый план тему языка, его трансформацию через творчество группы. Потому что Ninety One сознательно создает казахский контент, но тот факт, что именно у казахоязычной аудитории он вызывает протест, указывает на наличие конфликта между старой и новой формой казахского языка. Также одной из проблем фильма стало неприятие молодежью традиционного мировоззрения музыки Ninety One и их поведения на сцене.

Еще мы будем говорить о свободе слова. Нужно отдать должное смелости Ninety One за их открытое творчество в нашем обществе, которое само себя цензурирует. Журналистам и другим общественным деятелям это предельно понятно и знакомо. Не существует определенного свода правил запрещенных мнений и высказываний, но мы осознаем, что есть темы, за поднятие которых нас точно не похвалят. Это как коридор, в котором ты идешь и осознаешь, что скоро что-то случится. Ребята, прекрасно понимая, что их ждет, довольно смело пошли по этому коридору. Хочется, чтобы у нас в стране научились строить обсуждения и уважать чье-то мнение, а не так, что все собрались, наорали друг на друга и разошлись. Только через конструктивный диалог.

Об антропологии

Съемка этого фильма дала понять, что мне недостаточно обычных инструментов документалистики, и я хочу изучить антропологию. И вот, теперь у меня в руках не камера, а учебник по антропологии, где один норвежский ученый распределил главные элементы общественного пространства по принципу «Личность ― Общество ― Культура». И никак не наоборот. Ninety One двигаются в этой последовательности, но ситуация в обществе противоположная, из этого и возник конфликт. Эта ситуация о том, что мы живем в обществе, в котором сбились акценты. Что важнее: то, что думает и делает молодежь или то, насколько эти вещи связаны с каноном?

Об ожиданиях

Не хочется, чтобы зрители упрощали замысел до противопоставления интересов сторон. Я не жду, что фильм понравится всем, но было бы круто послушать обсуждение после фильма. Я готова к любым комментариям, к недовольству тоже. Иногда такое отношение к фильму может стать причиной и поводом, чтобы сделать свое уникальное высказывание.

Конечно, взять и снять документальный фильм непросто. Есть молодые ребята с хорошими идеями, но они понимают, что документальное кино ― это заранее зацензуренная проблематичная зона. В сфере игрового кино хоть и существует принцип «я художник, я так вижу», но каждый раз мы наблюдаем авторов, которые огребают за свои высказывания.

Поэтому я решила вставить в сценарий таймлайн, чтобы объяснить, что это за страна такая — Казахстан

О дистрибуции

Прошлый фильм «Завтра море» мы сначала показали за границей и только потом в Казахстане. Но «Петь свои песни» все по-другому. Нам нужно было показать продюсерам кусок незаконченного фильма в Праге, и как только это разошлось в сети, фанаты начали спрашивать, почему нет показа в Казахстане. После национальной премьеры на родине, мы отошлем фильм на международные конкурсы. И если у фильма найдется международный потенциал, он унесет наши новости в мир. Пусть тихие разговоры на кухне перейдут на открытую площадь, давайте мы посмотрим на себя и оценим свои силы против других социальных проблем. Если фильм за пределы страны не выйдет, мы будем показывать его в казахстанских городах. Но я хочу, чтобы это были не просто показы, а дебатные зоны, чтобы после фильма люди могли высказаться или поговорить с экспертами. Надеюсь, нам удастся сделать это на декабрьском Cliquefest.

О документалистике

Когда я ездила в Тайвань на фестиваль с фильмом «Завтра море», руководитель фестиваля рассказал, что он каждое воскресенье ведет уроки документального кино для всех желающих любого возраста, которые спонсируются государством. Чтобы попасть на программу, нужно написать идею собственного фильма, если она окажется интересной, кандидат получит стипендию. Деньги можно потратить на камеру или на другие нужды, вот так бабушки и даже дети внезапно становятся документалистами.

Тайвань ― маленькое островное государство, которое политически взаимосвязано с Китаем, но пытающееся отстаивать свою идентичность. Поэтому они снимают фильмы, чтобы рассказать, какие они ― тайванцы и чем отличаются от китайцев. Несмотря на размер страны, на том фестивале участвовало 12 местных полнометражных фильмов, все они получили одинаковые призы от мэра. Тайванцы понимают, что между сверхбыстрым фильмом BBC и фильмом собственного производства большая разница. В Казахстане такие фильмы появляются в несколько раз реже ― из-за нехватки образования и фондов поддержки. У нас много талантливых ребят, но им намного легче работать в коммерческом пространстве. Реклама и музыкальные клипы нужны были даже тогда, когда Советский Союз развалился, а новая страна еще не была создана. Поэтому этот рынок предлагает выгодные условия.

Например, недавно меня пригласили на конкурс короткометражных фильмов, и у четырех из восьми фильмов было рекламное направление. Мне кажется, должны появиться фонды, которые поставят высокую планку и будут рассматривать на гранты только лучшие фильмы. А тех, кто не знает, как реализовать себя, фонды будут отправлять на учебу. Только так отношение к документальному кино можно изменить.

Фотографии предоставлены героиней