На фоне прошедших выборов в Мажилис и маслихаты, за которыми последовали акции протеста, мы решили раскрыть тему активизма шире и поговорили с Равкатом Мухтаровым. Он экономист, экоактивист, кандидат в депутаты маслихата, участвовавший в последних выборах.

Равкат рассказал, за какие реформы борются сегодня казахстанские активисты, как он агитировал людей голосовать, общаясь с ними на улицах, что нужно изменить в нашей политической системе и каковы первые шаги к улучшению экологии в Алматы.

Автор Александра Аканаева

Я родился в Алматы. У меня экономическое образование со специализацией в окружающей среде. Работаю в лаборатории в КазНУ, где мы изучаем загрязнение воздуха, его влияние на здоровье жителей, оцениваем его экономический вред. Это моя ежедневная жизнь: хожу на работу, изучаю воздух, возвращаюсь домой.

Как я пришел в активизм

Меня всегда тянуло в активизм. В 2011 я все лето следил за протестами в Жанаозене: вечером после школы садился за компьютер и читал все новости. Когда случился расстрел, меня это шокировало.

Я рос в среде, довольно критичной к власти, и сам с детства был бунтарем. У меня не было возможности проявить себя как активист вплоть до 2020 года, так как я учился в Астане, за городом, а после — за границей в Канаде, в Университете Альберты. Но в 2019 году я застал расцвет казахской весны: когда Назарбаев ушел, столицу переименовали, люди выходили с акциями (например, «От правды не убежишь»). Я наблюдал за происходящим и очень хотел участвовать. Понял, что мне некомфортно находиться в такой дали от изменений, которые происходят в нашей стране. Вернулся в Казахстан в 2020 году, начал выходить на митинги, вовлекаться в наблюдение за выборами. Наверное, знаковым событием, после которого люди стали называть меня активистом, стал митинг за чистый воздух в Алматы, который я организовал в 2022 году.

Какие реформы нужны Казахстану

Первый фокус реформ, без которых все остальное невозможно — деконструирование сильной вертикальной власти. Власти, при которой у регионов нет автономии, исполнительная, судебная и законодательная власти перемешаны, где никто никого не контролирует, где нет верховенства закона. Вот то, что нужно менять в первую очередь. Ведь в такой неработающей системе даже добросовестные люди на местах не смогут добиться позитивных изменений.

Нужно провести честные выборы в срок, чтобы все кандидаты успели подготовиться. Нужен возврат Конституции к прежнему состоянию касательно закона о сроке президентства. Также необходимо формирование независимых ветвей власти: наши законы сформированы так, что президент сильно влияет на парламент, суды, полицию и КНБ. Мы должны от президентской республики перейти к парламентской.

Можем ли мы влиять на систему

Активисты, политики, журналисты постоянно показывают, где система проваливается. Указывая на экологические проблемы, мы привязываем их к политической системе: если Досаев ждет, пока Токаев спустит ему поручение по газификации ТЭЦ — это не рабочая схема. Мы должны связывать эти вопросы с политической системой и постоянно, каждый в своей сфере компетентности, должен капать на мозги правительству и разговаривать об этом с другими гражданами. Чтобы они понимали, что нынешняя политическая система не эффективна.

Когда я разговаривал с людьми на улице по поводу выборов в маслихат, мне был ужасно тяжело уговорить их идти голосовать. Люди очень скептичны. Они не верят, что полтора часа потраченного времени могут повлиять на исход выборов и вообще на что-либо. По этой причине многие не готовы говорить о политике — они не видят в этом смысла. Думаю, такой подход сильно обесценивает влияние хороших идей. Я точно знаю, что личный пример людей может повлиять на их окружение. Когда ты понимаешь, что другой человек желает таких же изменений, что и ты, ваше намерение переходит от индивидуального к общественному. Его сложнее игнорировать. Когда больше людей находятся в политизированной дискуссии, это может приводить к формированию каких-то инициатив, движений.

Дискуссия на кухне с родителями — это то самое начало, которое в дальнейшем поспособствует нашему объединению как гражданского общества, требования которого власть не сможет просто игнорировать

В последний год я наблюдал, как формировались блогеры по зооактивизму. Это произошло из-за того, что в Астане одна девушка вышла на митинг о правах животных. Эту идею подхватили другие, стало появляться больше зоозащитников, которые поднимают перед правительством еще больше вопросов по зоозащите. И оказалось, что всех беспокоит проблема животных, и что большинство людей не хотят, чтобы убивали собак, например. Теперь, благодаря этой массовости, у нас есть рычаг давления на Министерство экологии.

Иногда кажется, что от индивидуального действия или условного репоста очень мало что зависит. Но думаю, если это положить в контекст того, что мы в целом работаем на общую политизацию, то дискуссия на кухне с родителями — это то самое начало, которое в дальнейшем поспособствует нашему объединению как гражданского общества, требования которого власть не сможет просто игнорировать.

О роли мирового правозащитного сообщества

Еще два месяца назад, если бы меня спросили о роли международных правозащитных организаций и их отчетов о нашей политике, я бы ответил, что эта роль очень незначительна. Но в последнее время я много думал об этом и кое-что понял. Казахстан все же меняется. То, что было после Жанаозена 2011 года, и то, что произошло после января 2022 — две разные вещи. Сегодня есть правозащитники и журналисты, которые пишут об этой проблеме. И сейчас нас не так сильно преследуют, как в те годы. Думаю, что ситуация такова в том числе благодаря интересу международных партнеров. Я говорю как об экономических партнерах, так и об участии Казахстана во многих соглашениях, конвенциях и так далее. Предполагаю, что их мнение сильно сдерживает наш политический режим в том, чтобы опять вернуться к жестким репрессиям. К тому же, у нас есть обязательства перед ОБСЕ, частью которого мы являемся.

Хотя правительство Токаева во многом остается глухим к тому, что говорят внутри страны, оно все же сильно прислушивается к тому, что говорят о нас за границей

Возможно, это моя спекуляция, но я думаю, что какие-то личные или политические интересы у нашей элиты могут быть связаны с западными странами, поэтому они не желают сильной открытой конфронтации с западными партнерами. Хотя правительство Токаева во многом остается глухим к тому, что говорят внутри страны, оно все же сильно прислушивается к тому, что говорят о нас за границей.

Что делать с экологией

Первое — пересмотр подхода к оценке экологии. У нас очень заниженные стандарты качества воздуха, воды, низкие стандарты по выбросам отходов. 15 января этого года в Алматы был самый загрязненный воздух, насколько я помню. В тот день сотрудники департамента экологии вышли на улицы, замерили воздух, сравнили его со стандартами Казахстана и сказали, что все отлично. Что этот воздух не вреден для нас. Хотя в тот день мы этот воздух чуть ли не руками ощущали. Что касается воды, то выброс в воду загрязняющих веществ очень большой. Мы видели это на примере Урала. Предприятия совершают выбросы, получают мизерные штрафы, выплачивают их и продолжают жить своей обычной жизнью.

Также правительству необходимо начать прислушиваться к экспертам. Например, по каждому городу можно составить дорожную карту по улучшению экологии. Мы, ученые, химики, экологи постоянно даем свои рекомендации, но нас не слышат.

Третье и самое главное — это политическая воля. Нужно, чтобы менеджеры, сидящие на местах, хотели что-то менять. Например, Досаев — председатель Нацбанка, тут его зовут в Алматы на должность акима. Наверное, он ничего не хочет решать. Он просто будет делать то, благодаря чему потом сможет продвинуться по карьерной лестнице. А нам на месте акима, президента и в министерствах нужны люди, чье желание изменить положение вещей будет транслироваться в действие. Что опять же сводится к реформам политической системы.

Об участии в выборах в качестве кандидата

Я не стал делать свою предвыборную программу слишком точечной, потому что не знал, как именно будет формироваться моя работа в маслихате. Я не хотел давать невыполнимых обещаний и сконцентрировался на пяти вещах.

Первое — общественный транспорт. Развитие достойного, комфортного и доступного общественного транспорта. Чтобы люди тратили меньше времени на дорогу. Чтобы в автобусе можно было нормального вдохнуть и выдохнуть. Чтобы горожане не чувствовали себя как какой-то второй сорт, когда пользуются общественным транспортом.

Второй вопрос экологический. Я обещал, что буду бороться за чистый воздух в Алматы. Я стал экспертом именно в моменте загрязнения воздуха. Понимаю, что эта проблема сегодня одна из самых важных.

Третий пункт — это доступная и комфортная городская среда для всех людей: комфортные тротуары, адекватные пешеходные переходы, светофоры, подъезды к школам, освещение вдоль улиц. Безопасность людей в моей программе была приоритетом, и именно городская среда тесно связана с тем, насколько безопасно людям живется в городе. Ведь мы все знаем, например, что преступления совершаются чаще в слабоосвещенных местах. Также в городе трудно передвигаться людям с ограниченной мобильностью, и должно появиться больше инфраструктуры для них. Это очень важно.

Четвертый пункт — открытый маслихат. Я обещал, что все заседания, в которых я буду участвовать, будут открытыми, либо, если мне не позволят проводить открытые заседания, буду предоставлять отчет. Очень важна подотчетность людям, ведь они нас выбирают.

Пятое — я обещал, что буду отслеживать деятельность подрядчиков, чтобы деньги не утекали из бюджета, выделенного на тот или иной проект. Сегодня у нас тратят огромные деньги на то, чтобы условно те же лампочки вовремя вкручивали или мусор вывозили. На бумаге все может выглядеть хорошо, но на деле проводится работа плохого качества, а деньги отмываются.

Об агитации

Мы вели агитацию и онлайн, и оффлайн. Я понимал, что если человек захочет обо мне узнать, он не пойдет читать газету — он пойдет гуглить имя. И я хотел, чтобы вся важная информация, мои взгляды и намерения четко отображались в социальных сетях. Также мы распространяли таргетированную рекламу на жителей моего округа.

Еще мы выходили на улицы. Распечатали красивые, информативные буклеты с ссылками на мои социальные сети и сайт. Мы пошли по району вместе с волонтерами из моего штаба, раздали буклеты жителям, рассказали о программе и звали их на выборы. Старались выстроить диалог, ведь я понимал, что каждый голос для нас очень важен. Кажется, людям очень понравилась такая коммуникация. То, что я лично ходил по улице и общался с людьми, для них было чем-то беспрецедентным. Наверное, в глазах людей депутат — это абсолютно отдаленная от народа фигура, которая никогда, наверное, даже в автобус не зайдет, разве что для какого-нибудь ролика.

Мы ходили по домам. Если люди открывали, мы рассказывали про нашу программу, призывали голосовать. В большинстве случаев люди не реагировали негативно, и многие проявили интерес.

Итоги выборов

Выборы очень сильно разочаровали. Мы все стали свидетелями того, что произошло. У меня на руках есть прямые доказательства того, что протокол не соответствует тому, что происходило на участках. Я писал в социальных сетях, что «Против всех» проголосовало намного больше людей, чем было обозначено в протоколе. Ты понимаешь, что это не какие-то там учителя или члены комиссии, которые решили от своего имени все фальсифицировать. Есть кураторы, координаторы, которые спускают вниз инструкции для этих учителей. Фальсификация — это длинная цепочка. И на этом фоне ты понимаешь, что обычный паренек из Алматы с миллионом тенге на агитацию бессилен против этой системы. Сложно принять, что какую бы классную кампанию ты не провел, сколько бы денег не потратил, ты все равно проиграешь.

Но второй, не менее важный инсайт в том, что мне очень понравилось, как сработала наша команда. То, что мы сумели за полтора месяца мобилизоваться, изучить выборы и то, как это все работает, провести довольно успешную кампанию — все это сильно вдохновляет.

Меня также порадовали люди, которые проявляли участие и шли голосовать. Я набрал около 960 000 тенге с помощью донатов. То есть, мои знакомые, приятели и их приятели скинулись деньгами. Это говорит о том, что они готовы платить за позитивные изменения в стране. Я понял, что многим людям не все равно.

Есть много скептиков, которые не пошли на выборы, потому что сомневались в их эффективности. Но я думаю, что огромная часть населения настроена оппозиционно, их не устраивает нынешнее положение вещей. У этих людей есть мнение, и их нужно просто направить.

Я увидел ценность в борьбе, несмотря на то, что мы проиграли, несмотря на то, что это было заведомо известно. Но то, что мы сделали — важно. Через пять лет или три года, если у нас снова будут выборы, думаю, нужно будет использовать эти способы продвижения, говорить с людьми и не переставать требовать изменений.

О трудностях, с которыми сталкиваются активисты

Я, как и многие другие активисты, постоянно живу с фоновым страхом, который сильно влияет на самочувствие. Слежка, шантаж, угрозы, массовые снятия независимых кандидатов с выборов, запугивание журналистов и так далее — все это давит на тебя, когда пытаешься заниматься политической деятельностью. Даже если объективно мне ничего не угрожает физически, страх есть. Ведь я вижу, на что способна эта система.

Конечно, активисты сталкиваются с угрозами, и я — не исключение. Есть молодые кандидаты, на которых прямо давили в этом году, чтобы он сняли свою кандидатуру с выборов, были и скрытые угрозы. Со мной такого не получилось, потому что я уже сталкивался с подобным давлением в прошлом году. Конечно, оставался постоянный страх, что и мою кандидатуру просто снимут, поэтому мы были максимально осторожны в каждом нашем шаге.

Активизм — это громко. А то, что громко, пугает власть

Я также был арестован на 15 суток вместе с другими активистами в апреле прошлого года. Тогда прошло сразу два митинга: 23 апреля был санкционированный митинг против блокировки соцсетей, организованный Шынгысом Уалиханом. А 24-го числа прошел митинг за освобождение политзаключенных, в том числе по итогам Қаңтар. Его организовала Айгерим Тлеужан.

Второй митинг, по сути, был санкционирован: уведомление отправили вовремя, но акимат не успел выдать запрет, и в целом не очень хорошо справился со своей задачей. Так, 24 апреля днем я и еще около 15 человек вышли на площадь перед Академией Наук, где в тот момент проходила ярмарка. Мы постояли там буквально 20-25 минут, после чего нас всех задержали. Восьмерых из нас арестовали на 15-20 суток, оставшиеся 5-6 человек были оштрафованы за участие в несанкционированном митинге.

Зачем нам нужен активизм

Активисты — самые громкие люди, за которыми могут последовать другие. Очень важно продвигать и озвучивать свою повестку, иначе не получится вытеснить существующую. Изменений не достичь, если больше людей не станут включаться в политику, если мы не будем громко заявлять о том, чего хотим. Говоря о диалоге власти с народом, я думаю, к активистам прислушиваются: ведь их читают, за ними следят в соцсетях и, к сожалению, не только там. Активисты являются маркерами социальных запросов. Например, многие люди сегодня заметно обеспокоены экологической ситуацией, это видно по тем же постам в соцсетях, статьях, по количеству людей, которые пришли на митинг за чистый воздух. Все это является показателем того, какие запросы сейчас у граждан. И несмотря на то, что власть часто игнорирует народный запрос, я думаю, что к большим и громким запросам они все же прислушиваются. Активизм — это громко. А то, что громко, пугает власть.