Почти каждый год казахстанские чиновники попадают в коррупционные, земельные и жилищные скандалы. Мы уже писали о том, как работают госслужащие в центре обслуживания населения. На этот раз The Village Казахстан поговорил с сотрудником акимата южной столицы. Он анонимно рассказал, почему молодежь отказывается идти в политику, как чиновники проводят собрания на английском и почему подставлять коллег — обычное дело.

Начало карьеры

Я всегда хотел работать в акимате. Мне казалось, что я смогу изменить что-то в обществе и улучшить его. Когда сказал отцу о том, что хочу стать акимом, он не отговаривал меня. В семье все знали — первое время зарабатывать и помогать я не буду, но отец поддержал меня.

Начал работу в конце девяностых. Я настырный по натуре, поэтому продвинулся по карьерной лестнице быстро — рядовой специалист, главный специалист, помощник акима и исполняющий обязанности замакима — в течение четырех лет. Правда, нередко я становился мальчиком на побегушках — отвозил жену начальника на свадьбу, в салон или просто в гости.

Работа занимала почти все время: хоть регламент мы официально соблюдали, но сверхурочные часы появлялись постоянно. За них, конечно, никто не платил — это негласное правило здесь: не спрашивай и не попадешь в черный список. Иногда в выходной, спланированный с друзьями, приходилось вырываться на работу. Благо, что официальный костюм тогда можно было не надевать.

Иллюстрации

Асем Жилкибаева

Как стать госслужащим

В государственной службе руководящую должность может занять специалист из любой области. Но пройти все перипетии акимата — довольно сложная штука. Здесь важна каждая специальность: энергетики идут в отдел электроэнергии, архитекторы — в строительный отдел, экономисты — в отдел бюджетного планирования, а гуманитарии отвечают за коммуникации с населением. Акимат охватывает все области жизни, поэтому необязательно выбирать «Государственное управление» при поступлении в университет.

Как и в любой государственной службе, нам необходимо знать казахский и русский. Новое время диктует свои требования: теперь нужно учить и английский. Насколько это абсурдно не звучало, сейчас проводятся заседания и собрания на английском языке. Обсуждают вопросы озеленения городских зон, введения новых законопроектов, указы на английском. Взрослые чиновники сидят и кивают — на деле не понимают ничего. «No» и «yes» — единственные варианты ответов, на которые они способны.

Экзамен для поступления стандартный: нужно знание законов — в том числе о Президенте и о государственной службе. По каждому закону нужно набрать больше половины правильных ответов. По результатам экзамена поступающие делятся по категориям: категория А — политические фигуры высшей власти — администрация Президента; категория В — аппарат конституционных органов, представляющих ветви власти; С — центральные органы власти; D — аппараты маслихатов и акимов; Е — местные исполнительные органы.

Сейчас в госслужбе работают только те, кто болеют за родину

Раньше работать в акимате хотели практически все: власть представлялась легким способом воздействовать и заработать. Сейчас в госслужбе работают только те, кто болеют за родину. Многие просекли, что нужно работать в выходные, праздники — и это все еще не гарантирует поднятие по карьерной лестнице. На одно место претендуют десять человек — низкие показатели для акимата. Когда я подавал документы, было около 50–60 человек. Сейчас молодежь хочет иметь доходный бизнес в 20 лет, сидеть в оупен-спейс и заниматься нетворкингом, попивая кофе. Усердно работать для них — архаичная и глупая деятельность.

О правилах работы

Чтобы добиться повышения, нужны время и силы. Легче подняться с помощью взяток. Это несправедливо. Вот участвуют в конкурсе два кандидата: я, битый и повидавший многое, и другой человек — сын Баке, который ничего не понимает, но в результате получает повышение.

В праздничные и выходные дни все приходят просто, чтобы не потерять доверие: двойную зарплату в такие дни никто не оплачивает. Платят нам в принципе мало. Заместитель акима получает около 100 тысяч тенге, начальник отдела — 80 тысяч, главный специалист — 70 тысяч, ведущий специалист — 60. Я успевал и кредит закрыть, и с друзьями погулять, и машину содержать. На это хватало только потому, что у меня не было своей семьи, да и родители помогали финансово.

О телефонном праве

Официальные тесты — фасад, на деле же пройти их не так просто. В акимат никто не идет без крыши. Есть второй этап — собеседование, где человек разговаривает с руководителем подведомственной организации или другим уполномоченным лицом. Здесь хорошо работает телефонное право. Обычно бывает так: «Маке, я от Баке». Вот и получается — образование от Баке, опыт работы от Баке, принят на работу у Маке. Другое дело в регионах: там специалиста из Алматы или Астаны возьмут с радостью. В наших аулах ленивые чиновники, а в городе мы проходим проверку огнем и водой, поэтому более-менее активных сотрудников часто приглашают в область, но не многие идут. Там и зарплата меньше, и привилегий практически нет.

Некоторые коллеги рассказывали, как оставляли телефон в другой комнате, когда ложились спать

Когда попадаешь на госслужбу, подписываешь стандартный трудовой договор. Помимо этого, есть специфические документы, которые нужно обязательно подписать. Два главных обязательства: не очернять политику президента и дать разрешение на прослушку собственного телефона. В первое время было жутко, но потом я привык. Все-таки мы — те, кто непосредственно транслируют политику президента в массы. Некоторые коллеги рассказывали, как оставляли телефон в другой комнате, когда ложились спать. Паранойя доводила до того, что сотрудники уходили с работы, но причины указывали другие.

О заговоре неприятелей

Мой энтузиазм не нравился многим коллегам. Я с удовольствием выполнял задания начальства, и в один момент оптимизм их конкретно взбесил. Коллеги решили меня подставить. На работе в корпорации с вами просто не работают или проливают кофе на важные документы, а в акимате все жестче — дело может закончиться тюрьмой. Мои документы подтасовывали, взламывали мой компьютер. Однажды мне подложили деньги в кабинет. Я прихожу — на столе лежит банкнота в 500 евро, а за дверью слышится гул и крики: «Пропустите! Дайте пройти! Уступите дорогу!». Тогда я сразу понял, что идут ко мне: прятать деньги в кабинете не было смысла — их бы все равно нашли. Мне ничего не оставалось сделать, как съесть их. Вспоминаю это сейчас и понимаю, насколько отвратительны были на вкус. В кабинет ворвались 20 человек, заломили мне руки и начали обыск. Они ничего не нашли, зато я увидел тех, кто меня подставил — у них были сначала самые довольные, а потом самые удивленные лица.

О многочисленных сотрудниках

Чиновников у нас много, но трудится только часть. В акимате тоже работает принцип Парето — 80 на 20: пятая часть сотрудников что-то делает, а остальные — халявщики. Они изображают имитацию бурной деятельности и носят бумажки с первого этажа на третий, потом — с третьего на второй. Так и проходит их рабочая неделя, результат которой — одно выполненное задание.

За время работы в акимате я научился читать людей. Но здесь, как и везде, многое зависит от начальства. Акимы ведь тоже бывают разные: один — крохобор, второй — патриот, третий — идиот.

Половина сотрудников в акимате — женщины. Причем многие из них — старые девы либо разведенные. Оно и неудивительно: работа тут занимает практически все время, на личную жизнь остается только ночь, когда ты по сути должен подзарядиться для следующего дня. Вот и приходится выбирать, а ведь не каждый партнер согласится на такое.

Акимы ведь тоже бывают разные: один — крохобор, второй — патриот, третий — идиот

О собраниях жильцов

Чиновники не всегда сидят в своих кабинетах, и мы знаем все, что происходит в городе. Где-то работает прослушка, где-то — живые люди. Нашими шпионами становятся пенсионеры. Это самый достоверный источник — всегда увидят, когда что-то намечается. Пенсионеры звонят и говорят: «Жители этого дома выходят на собрание, листовки раздают, подписи собирают». Тогда нужно выехать к жильцам и поговорить до того, как до них добрались журналисты. Лучше не выносить сор из избы.

За разные чрезвычайные ситуации отвечаем мы, но виноваты зачастую другие. Бывает, жалуются на то, что воду отключили, или на то, что трубу прорвало. Непредвиденные моменты появляются постоянно, акимат оперативно реагирует на это: собираются ответственные службы, люди устраняют проблему. Обычно за это не штрафуют: мы же не знаем, отчего прорвало трубу. Конечно, если чиновник принял несколько объектов и на каждом случилось происшествие, то значит причина — его халатность. Тогда наказание идет по уставу — предупреждение, выговор, строгий выговор и увольнение.

Нашими шпионами становятся пенсионеры. Это самый достоверный источник — всегда увидят, когда что-то намечается

О большой схеме вывода денег

Взятки в акимате считаются не доходом, а скорее, приятным бонусом. Есть давно отработанная коррупционная схема — тендеры. Приведу пример: государство дает заявку на ремонт кровли дома по улице Жарокова. Работа по рыночной цене стоит один миллион тенге. В акимате собирают документацию, из бюджета выделяют эту сумму, а потом объявляют тендер на конкурсной основе. Компании борются, а чиновники ищут вариант подешевле: кто-то предлагает 500 тысяч, кто-то — 90. Либо компании-подрядчики дают деньги представителям акимата, и чиновники получают «на шапку» 10 %. Это означает, что чиновник выбирает эту фирму, переводит деньги, а затем 10 % суммы возвращается ему на счет. Но тендер — дебильная система, которая ни к чему хорошему не приведет. Сказали сделать за миллион — надо делать за миллион.

О негласных правилах

В акимате субординация соблюдается и регламентируется этикой госслужащих. Я могу спокойно разговаривать с акимом, но если подойдет его заместитель, то я отхожу на шаг. Это обязательно. Конечно, можно напрямую разговаривать с начальством, если поддержка со стороны хорошая. Но в других случаях тебя выпрут, если не будешь соблюдать правила. Подрывая авторитет начальника отдела или акима, успеха не добиться.

Сотрудники акимата действуют по закулисным правилам. Например, проходит прокурорская проверка. Голодный и недовольный прокурор находит несколько ошибок, за которые отвечает целый отдел. Ему накрывают дастархан, и вот уже ошибок никаких нет — все прекрасно.

О политике

Сейчас в Казахстане ситуация плачевная; нам нужно выстраивать государство с сильной идеологией. Народ страну и правительство не любит, а молодежь только и думает, как уехать. В стране нет патриотизма.

Народ страну и правительство не любит, а молодежь только и думает, как уехать

Президент говорит стоящие вещи — то, в чем действительно нуждается государство. Но все это воспринимается как пустое «бла-бла» — чиновники сидят на собраниях, хлопают в ладоши после выступления и прикидываются, что все в стране отлично. А решения президента нужно подкрепить действиями и узаконить нормативным актом.

Государство — аппарат, который должен контролировать все, потому что демократия на самом деле — полная анархия. Ситуация в Америке доказывает это: полный беспредел оттого, что у народа много власти. Мнение населения никому не нужно. Если его слушать, то государство в конечном счете разделится и разорится. Те, кто сидят наверху, неглупые — им просто нужно заработать уважение и доверие людей.