Личный опыт«Балетные артисты всегда живут с фоновой болью — к ней нельзя привыкнуть, но с ней можно работать»

Мир балета овеян мифами и стереотипами. У некоторых балет ассоциируется с историями о жестокой конкуренции и стекле в пуантах (балетных туфлях), у других — с постоянными диетами и изнурительными тренировками. Но насколько эти образы совпадают с реальностью и чем на самом деле живут артисты балета?

В Казахстане работает три профессиональные балетные труппы. В Алмате — Казахский Национальный театр оперы и балета имени Абая, а в Астане — театр «Астана Опера» и театр «Астана Балет». Мы поговорили с одним героем из каждого театра и выяснили, что труднее всего в профессии артиста балета, приходится ли им сидеть на диетах и как они справляются с конкуренцией и стереотипами.

Дисклеймер: Мнение героев может не совпадать с мнением редакции.

Текст Маргарита Махрина

Редактура Никита Шамсутдинов

 

О том, как попала в мир балета

Моя мама всегда мечтала стать балериной, но её родители не поддержали этот интерес. Любовь к танцу она пронесла через всю жизнь и вложила в меня. С детства она развивала меня: в 4 года отдала на гимнастику, в 5 — в музыкальную школу, водила на спектакли.

Когда я поступала в хореографическое училище, кто-то из комиссии заметил: «Какая у вас мама, как балерина! Какое у неё балетное лицо!» Это было неожиданно и приятно — значит, мы с мамой действительно чем-то особенные. Почему маму выделили среди всех остальных? Было очень интересно и приятно! Так мир балета меня заинтересовал, и я решила попробовать.

 

 

О выгорании в профессии

После выпуска из хореографического училища я распределилась в ГАТОБ (Казахский Национальный театр оперы и балета имени Абая — прим.ред.), где проработала 7 лет. В принципе, тогда я достаточно хорошо себя проявила в театре. Я благодарна педагогам, которые дали мне столько возможностей в начале моего пути. Я станцевала много сольных и ведущих партий в репертуаре. 

Карьера складывалась благополучно, но я дико уставала. У нас была очень большая нагрузка, потому что так совпало, что когда мы пришли работать в театр, произошла смена поколений. Поэтому во многие спектакли нас начали сразу активно вводить. Я помню, что я целый день сидела в театре — от репетиции к репетиции. 

Через 7 лет, когда, вроде бы, стало полегче, я была абсолютно опустошена. И в тот момент я поняла, что я не хочу так больше работать. Параллельно я еще заканчивала бакалавриат по педагогике. И я подумала, может, мне чем-то другим заняться? 

Я неожиданно для всех написала заявление об увольнении — со стороны казалось, что всё в порядке: я хорошо танцевала, справлялась. Но мне нужен был перерыв. За год я отдохнула, попутешествовала и вернулась. Позже так случилось, что я переехала в Астану. Вначале было непонятно, чем я буду заниматься — да ещё и этот холод! Тогда я вспомнила, что моя бывшая коллега работает в каком-то новом театре. Я даже не знала, что это за место, но мне разрешили прийти и посмотреть.

И я помню, что когда я посмотрела репертуар, если честно, первая мысль была: «Какой молодой и интересный коллектив, тут многое по-другому!»

 

 

О приятной творческой усталости

Когда я узнала, что «Астана Балет» делает ставку на национальную хореографию, эксперименты и современный репертуар, я загорелась! Начала работать над собой, чтобы снова прийти в форму.

Тогда в театре был период творческого подъема — один хореограф сменял другого, у каждого были свои требования и видение артиста. Кого-то интересовала техника, другого — эмоции. Кто-то вытаскивал твоё внутреннее безумие, а кто-то — глубинные чувства. И ты никогда не знал, что будет дальше.

Кастинги на новые постановки проходили каждые два месяца, поэтому всегда нужно было быть в тонусе, в поиске, без права на расслабление. Это было волнительно, стрессово, но эта усталость была особенной — интересной, заряжающей.

В Алматы, несмотря на новые партии, мне не хватало этого вызова. Классический репертуар был предсказуемым, премьеры случались раз в год, и я знала свой график на месяцы вперед. В «Астана Балет» же я постоянно была в состоянии челленджа — и это меня вдохновляло.

 

 

О конкуренции и опасности сравнения себя с другими

Конкуренция — это хорошо, но я всегда думаю о том, как уникален артистически каждый танцовщик. Когда я смотрю балет как зритель, мне интересно, кто в этот раз привлечёт мой взгляд. Это может быть солистка или кто-то из кордебалета — я наблюдаю и думаю: «Какая хорошая балерина». А потом оказывается, что не только я это заметила, но и другие зрители.

Иногда я задаю себе вопрос: что делает танцовщика хорошим? Ранг в театре? Зарплата? Отношение руководства? Конечно, нет. Важны школа, выучка, твоё отношение к профессии. Но особенно важно — насколько ты можешь оставаться собой на сцене, быть свободным в интерпретации, но при этом оставаться в рамках заданной хореографии.

Например, художники не сравнивают себя друг с другом. Думаю, и артистам балета это не нужно. Мы все разные, несмотря на общую школу и репертуар. Поэтому конкуренция для меня никогда не была болезненной. Конечно, иногда обидно, если выбирают не тебя. Но я всегда знаю, что где-то в другом спектакле будет моя роль или мой хореограф. Мне кажется, что в нашей профессии самое важное — это творческий процесс.

 

 

Мне даже кажется, что лучше выступить неидеально, но остаться верным себе. Для танцовщика это полезнее, чем слепо следовать канону, особенно если традиционная трактовка роли не откликается тебе

 

Самое сложное в профессии — сохранить себя

Для меня важно в танце оставаться собой. С самого детства нас учат подстраиваться: сначала под педагогов, потом под требования театра, хореографов, а на сцене — под ожидания зрителей. Но во всём этом важно не потерять себя, свой пластический язык, своё звучание. Об этом всегда нужно помнить.

Современная хореография в каком-то смысле очень помогает. Иногда именно в работе с хореографами ты находишь себя, а порой твои ошибки на репетиции становятся частью спектакля — и это здорово! Больше свободы, больше творчества.

Мне даже кажется, что лучше выступить неидеально, но остаться верным себе. Для танцовщика это полезнее, чем слепо следовать канону, особенно если традиционная трактовка роли не откликается тебе. Через ошибки, пробы и неудачи танцовщик всё равно дойдет до самой лучшей версии для себя — и это будет гораздо органичнее, чем копировать чей-то «идеал».

 

 

О том, как попал в мир балета

Всё началось с того, что в детстве я постоянно устраивал дома представления — придумывал танцы, что-то показывал. Однажды тётя рассказала нам о хореографическом училище. Мне объяснили, что там будут не только танцы, но и музыка, фортепиано, много всего интересного. Когда мама спросила, хочу ли я, я сразу согласился.

 

 

О ежедневной работе с собственным телом

У каждого в балете свои трудности. Для меня главное испытание — работа с собственным телом. Однажды, еще в хореографическом училище, педагоги сказали, что у меня «не балетные» ноги и посоветовали сменить профессию. Мне тогда было где-то 13–14 лет, и мы с семьей даже не понимали, что это значит. Но в балете есть своя эстетика.

Тогда я учился в 5-м классе училища (аналог 9-го класса школы), и у меня был выбор — уйти, поступить в колледж, поменять профессию. Родители оставили решение за мной. Несмотря на сложности, я уже тогда понимал, что полюбил балет и хочу продолжать.

Со временем я принял свои «не балетные» ноги. В театре педагоги-репетиторы научили, как работать с телом, подбирать ракурсы, использовать сценические приёмы. Сейчас я уже не воспринимаю это как проблему — просто работаю. В балете, как говорит мой педагог, идеала не бывает. Я же придерживаюсь принципа Рузвельта: «Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть».

 

 

Про травмы и боль в балете

При правильном отношении к телу можно избежать серьёзных травм. Конечно, иногда это дело случая, но важно хорошо понимать своё тело и заботиться о нём: правильно разогреваться, давать себе время на восстановление, если что-то начинает болеть. Усиливать нагрузку в таком состоянии — значит только усугубить проблему.

Я стараюсь бережно относиться к себе и не зацикливаться на травмах. Если допустить эту мысль в голову, что-то обязательно произойдёт.

При этом балетные артисты постоянно живут с фоновой мышечной болью. К ней невозможно привыкнуть, но ты учишься с ней работать. Это своего рода норма: сначала танцуешь один балет, затем переходишь на другой, и включаются новые группы мышц. Это как после первой тренировки в зале — тело болит, но ты продолжаешь. Так в балете каждый день.

 

 

Для чего такие нагрузки и испытания

Выход на сцену — это всегда магия. Даже если что-то болит, на время спектакля всё забывается. Я порой даже не помню, как он прошёл — просто станцевал, и всё!

Балетный спектакль — это сложный процесс. Ты исполняешь чью-то хореографию, танцуешь под живой оркестр. Люди приходят в театр, чтобы увидеть тебя, а за кулисами трудятся десятки специалистов. Театр построили когда-то, чтобы здесь звучало искусство. И ты прошёл долгий путь — от хореографического училища до этого момента. Я не задаюсь вопросом, зачем столько работаю. Просто служу искусству.

 

 

Я бы посмотрел на этих задир, как они сначала 1,5 часа попыхтели бы на классе, а потом отработали репетиции и спектакль. Сразу стало бы понятно, кто настоящий мужчина

 

О гендерных стереотипах 

С прямыми стереотипами я, кажется, сталкивался только в детстве. Когда учился в хореографическом училище, мои сверстники могли сказать что-то вроде «балерина», но меня это не задевало — я просто не обращал внимания. Сейчас такого уже не слышу.

Я не конфликтный человек и считаю, что это остаётся на совести тех, кто говорит подобное. Я-то знаю, какой тяжёлый труд — быть артистом балета. Я бы посмотрел на этих задир, как они сначала 1,5 часа попыхтели бы на классе, а потом отработали репетиции и спектакль. Сразу стало бы понятно, кто настоящий мужчина.

У всех разное отношение к таким вещам. Лично меня не обижает слово «балерун» — люди просто не знают, что правильнее говорить «артист балета» или «танцовщик». Хотя в последнее время всё чаще спрашивают, как ко мне обращаться. Это даже удивляет. 

 

 

О том, как попала в мир балета

Моя история похожа на истории многих артистов балета — меня привела мама. С самого детства я всегда и везде танцевала: в детском саду, в школьном кружке, и почти всегда — в первой линии, в центре. Тогда я ещё не знала, что стану балериной, но точно мечтала танцевать. Увидев мой потенциал и любовь к сцене, мама отвела меня на балет.

 

 

О рационе балерины и лишнем весе

Конечно, артисты балета следят за собой, но это не значит, что мы ничего не едим. Мы питаемся, как обычные люди, просто стараемся делать это осознанно. Я ем все без прямых запретов. Для репетиций и выступлений нужна энергия. Однажды я пришла на репетицию голодной — и у меня не было сил, я чуть не упала. После этого сказала себе: «Всё, больше так не делаю».

Несмотря на то, что мы не голодаем и едим всё, за весом всё равно приходится следить. В хореографическом училище я переживала из-за лишнего веса. Когда мне было 13–14 лет, педагог однажды сказала: «Тебя нельзя ставить прямо у зеркала. Отвернись, у тебя щеки». В таком возрасте это обидно — сразу пропадает и настроение, и мотивация.

Когда я пришла в театр, мне было непонятно, почему некоторые девочки не танцуют в спектаклях. Они не выглядели «толстыми», но педагог-репетитор считала, что у кого-то слишком крупные ноги, и не ставила их в постановки.

Сейчас, спустя шесть лет, система стала мягче. Уже нет жёсткого отбора только по весу, да и мировая тенденция меняется.

Всё индивидуально. У меня, например, такая особенность: если нет нагрузки, я худею и визуально вытягиваюсь, поэтому после отпуска прихожу в хорошей форме. А когда начинаются интенсивные репетиции, мышцы сразу раздуваются, и я будто разбухаю. У кого-то, наоборот, тело сушится от нагрузки. Зато приходится следить за своим телом в отпуске.

 

 

О конкуренции в театре

Не знаю, как в других театрах, но в «Астана Опера» нет той жёсткой конкуренции, о которой рассказывают в мифах и показывают в кино. У нас, наоборот, очень дружный коллектив.

Недавно я готовилась к дебюту в партии Одетты-Одиллии в «Лебедином озере» — мечта почти каждой балерины. Это большая ответственность и стресс. Но мои старшие коллеги, ведущие солисты труппы, постоянно подходили, поддерживали: «Всё ли у тебя хорошо? Как твои ножки? Может, что-то подсказать?» Это очень помогало.

Не знаю, в чём секрет — может, дело в руководстве или педагогах. Но мне кажется, всё зависит от людей. У нас в труппе тёплая атмосфера, без высокомерия и стервозности, независимо от возраста и позиции танцовщика.

 

 

На самом деле танцовщики — одни из самых адекватных парней. Они не «бытовые инвалиды», в отличие от многих сверстников: умеют готовить, стирать, чинить костюмы

 

О гендерных стереотипах 

Главный стереотип о балете — это, конечно, миф о «нетрадиционной» ориентации танцовщиков. Хотя в нашей профессии это распространено не больше, чем в любой другой. Мне не раз намекали, что «в балете нет настоящих мужчин», и всегда используют какие-то пренебрежительные выражения: «балерун», «мальчик в лосинах» и тому подобное.

Некоторые мои коллеги активно ведут соцсети, и если заглянуть в комментарии под их видео в TikTok, можно увидеть кучу уничижительных сообщений, например: «Ну всё, девочки, идём служить в армию. Мужчин в стране не осталось, все в балете танцуют». Как такое вообще можно говорить? Безумно обидно за наших ребят!

На самом деле танцовщики — одни из самых адекватных парней. Они не «бытовые инвалиды», в отличие от многих сверстников: умеют готовить, стирать, чинить костюмы. Они ответственные, надёжные, на них можно положиться. За артиста балета можно спокойно выходить замуж! Поэтому меня так расстраивает это стереотипное отношение.

Что касается женщин, к балеринам тоже странное отношение — нас воспринимают как возвышенных существ. Считается, что мы не должны пить, курить, ходить в клубы. Но почему? Мы не ангелы, а живые люди. Почему я не могу потанцевать в шумном месте или выпить коктейль?

Один раз я сидела за столом с родственниками, потянулась за булочкой или бауырсаком — и сразу поймала на себе осуждающий взгляд: «Как?! Ты же балерина! Вы что, такое едите?» Почему-то всем обязательно нужно следить за тем, что у тебя в тарелке.

 

 

О современных зрителях

Когда выступаешь, зал обычно в темноте, и ты никого не видишь. Но однажды мы выступали в Шымкенте, в небольшом театре, где было видно абсолютно всё. И вот я танцую — и замечаю, что кто-то ест, как в кинотеатре. Потом коллеги рассказали, что видели, как одна женщина кормила ребёнка грудью прямо во время спектакля. В такие моменты одновременно и смешно, и грустно. Хочется спросить зрителей: «Что вы делаете? Зачем вы сюда пришли?»

В Астане сейчас много молодёжи ходит в театр, но иногда кажется, что для некоторых это просто повод для красивых фотографий. Конечно, я не против — театр сам по себе эстетичное место. Но всё же хочется, чтобы люди приходили в первую очередь смотреть балет, а не просто ради снимков в фойе.