Ежегодно в казахстанской призывной армии происходят трагические и абсурдные происшествия. К молодым солдатам применяют физическое и психологическое насилие. Только с января по август 2024 года военнослужащие совершили шесть суицидов и семь попыток суицида. Всего же за последние четыре года в силовых ведомствах произошло 86 самоуйбиств. 

Мы анонимно поговорили с солдатом-срочником, служившем на пограничном посту. Он рассказал о попадании в армию, работе на погране, дедовщине, чрезвычайных ситуациях и психологическом состоянии во время и после службы.

Дисклеймер: Мнение героя может не совпадать с мнением редакции. 

Текст Жангир Джангильдин

Иллюстрации Айдана Самай

 

Адриан 

Имя изменено по просьбе героя

Как все началось 

Я перешел на заочное отделение в колледже. Этим же летом мне позвонили из военкомата и сказали принести какую-то справку с учебы. Оказалось, что на заочном ее не дают. Я просто пришел со справкой о том, что я учусь. Мне сказали: «Отлично, иди пройди медосмотр». Я подумал, что это просто формальность.

На медосмотре меня запугивали, что отправят в армию, а я в силу своего характера отвечал: «Ну, и пойду. Ничего страшного. Меня это не пугает». Я не ожидал, что это действительно произойдет. 

В самом военкомате меня смутило омерзительное отношение к молодым ребятам. Общаются как с подчиненными военнослужащими, хотя мы таковыми еще не являемся. Это ужасно неэтично. Исключительные запугивания и грубое общение. После прохождения медосмотра мне пригрозили тем, что сто процентов отправят в армию и сказали явиться в какое-то число для финального медосмотра. 

В тот период я был немного потерян и подумал попробовать для себя что-нибудь новое. Я пришел, меня побрили, и так я оказался в армии. Меня определили в погранчасть. 

 

Первые три месяца обучения

 

 

Молодых солдат в учебном центре шпыняют, угрожают, заводят за углы, где нет камер, и бьют

 

Как только мы приехали в отделение, нам сразу же начали показывать всю эту военную глупость и дедовщину: материться, орать на нас, оказывать психологическое давление. Возможно, внутри военного комьюнити это нормально, но в один из первых дней, как мы оказались в учебке, я уже видел, как молодых солдат в учебном центре шпыняют, угрожают, заводят за углы, где нет камер, и бьют. Это делают сержанты. Наказывают таким образом за любую мелочь. Бьют так, чтоб этого не было заметно на медосмотре. Доставалось в принципе всем. Не было ни одного человека, кому бы не досталось жестокое обращение. 

По поводу самого обучения: были уроки и строгое расписание. С утра мы бегали, затем завтрак, уроки, обед. Дальше строевая подготовка и снова уроки. В основном теория на казахском языке. Ты просто записываешь какие-то конспекты, и я, честное слово, не понимал большинство в силу незнания языка. Общаются чаще всего на русском, но всю информацию преподносят на казахском языке. 

 

 

Как-то меня спалили с курением и заставили съесть сигарету целиком

 

Вообще, тупых ситуаций хватало даже на уроках. Однажды один парень сделал кораблик из своего листочка во время учебки. Его заставили сесть на этот корабль и сделать вид, будто он плывет. Физически наказывали тоже много. Даже во время уроков ребят заставляли приседать, отжиматься, держать стул перед собой. Некоторых били шнурком по голове или еще что-то в этом духе. Как-то меня спалили с курением и заставили съесть сигарету целиком. Я сделал вид, что проглотил ее. 

Кормили и одевали нас, я считаю, тоже не на должном уровне. В первые три месяца учебки было вообще ужасно. Готовили на несколько рот солдат гигантскими бадьями. Оставались очень маленькие порции, и в основном я наедался хлебом. На ужин мы никогда не видели свежей рыбы, была какая-то тухлятина. Я ее даже никогда не ел, потому что это было просто омерзительно. Иногда нас наказывали тем, что не давали нам поужинать. Например, давали нам полминуты на ужин, и потом заставляли вставать. 

Форму выдавали тоже как попало: просто, чтобы более-менее подошло. Изначально мне дали форму с нашивкой не моей группы крови. Меня это удивило. Думал, хоть такую-то мелочь можно сделать нормально. Я считаю, что такое должно держаться под контролем. Все-таки это войска. А я большую часть своей службы провел не со своей группой крови.

 

 

Свободное время и связь с родственниками 

Свободного времени как такового и не было. Как только оно появляется, старшина сразу же берет тебя в охапку и запрягает чем-то. Мы называли это ПХД — парко-хозяйственная деятельность. В основном ты занимаешься чисткой территории, драишь и приводишь все в порядок. Может, перед сном и появлялась свободная минутка, но, как правило, ты тратишь ее на пошив своей подшивки (белая ленточка на воротнике). Это немного успокаивает в психологическом плане. А так тебя все время стараются чем-то озадачить и использовать твое время в свою выгоду.  

В теории, свободное время появляется, когда ты становишься более старшим по званию. За год службы ты можешь повысить свое звание только на один ранг и стать ефрейтором. Были старшие, которые злоупотребляли своими полномочиями. Они спихивают на молодых свои обязанности, работу и используют их время. Я сам с таким сталкивался. Меня обижали старослужащие. До этого обижали их. Они смотрят на эту систему и подражают ей. Но я старался не уподобляться этому. 

Еще как-то в моем подразделении поменялся начальник. Он был более адекватным и начал давать нам время на сон и какие-то личные дела. До этого у нас был начальник, который заставлял нас постоянно убираться во время сна: заниматься этим ПХД.

Изначально нам говорили, что у нас есть право на хранение телефона-простушки. Тем не менее их отобрали. Сказали, что якобы отдадут позже, но я своего телефона так и не увидел. Единственное, что можно сделать — это попросить позвонить у какого-нибудь адекватного сержанта или офицера. Очень редко они сами давали нам время на обзвон родных, но это делалось технично. Использование телефонов было запрещено.

 

 

Зарплата 

Каждый месяц нам начисляли около двух-трех тысяч тенге на военную карту. Но у нас не было никакой возможности снять эти деньги. Часто у молодых просят военную карточку старшие по званию и говорят, что снимут деньги. Естественно, ни карту, ни деньги ты больше не увидишь. Деньги поступают, но уходят на всякие военные причиндалы: веники, краску, вещи и так далее. По сути на то, что и так должно предоставлять государство. Я поступил технично. Передал свою карту знакомому и сказал, что потерял. 

Если хочешь что-то купить в магазине, то можно технично попросить гражданского. Ты закидываешь им деньги через своих родственников.

 

 

Дедовщина

Один из самых дурацких случаев, в которые я попал, была моя первая серьезная взбучка. Это случилось в санчасти, когда я болел. Тогда ко мне в санчасть зашел сержант-медик, и все лежачие встали. Я думал, что можно не вставать, раз ты болеешь. Предполагаю, что так оно и должно быть, но, тем не менее, все встали кроме меня. Он резко подозвал меня к себе и жестко ударил в солнечное сплетение. Это был самый жесткий удар в солнечное сплетение, который я получал в своей жизни. Я загнулся и, думаю, такой реакции не ожидал даже сержант. По глазам было видно, что он сам удивился. 

Избиений вообще было много. Меня часто били по шлему прикладом «калашникова». Били с тряпкой в руках, чтоб площадь удара была больше и не оставалось синяков. Как только не бьют на самом деле. При мне и палкой ребят били. Бывало, что могли ударить так сильно, что ребят потом прятали от медосмотра или военной полиции. Чаще всего это происходило за неповиновение или какие-нибудь косяки. Если кто-то косячит, то страдает весь взвод. Можно получить вообще за все угодно. Например, если не так хорошо почистил автомат. Временами это было даже смешно, но смешного здесь мало на самом деле. У меня мягкая кожа, поэтому, как бы они не хитрили, на мне все равно оставались синяки и ссадины. Я часто писал объяснительные, что якобы это вышло случайно. 

Между собой молодые ребята особо не дерутся. Все понимают, что в армии и так мало чего хорошего и стараются лишний раз не бакланить. Бывали, конечно, случаи, но тогда получал весь взвод.

 

 

Работа на пограничном посту  

Через три месяца после учебки нас отправили на службу. Кого-то отправили на заставу, кого-то на разные работы: ставить сетку, забор и так далее. 

На границе есть несколько нарядов, часовой у шлагбаума и досмотр. На досмотре в основном всю работу выполняет сержант, потому что это большая ответственность. Больше всего мне нравилось служить на нарядах. Когда мы выходили на наряд, у вышестоящих сержантов и офицеров не было времени, чтобы нас доконать. Они тоже несли службу и было достаточно спокойно.

 

 

Чрезвычайные положения 

На посту часто возникают проблемы с какими-нибудь документами или с отсутствием печати. Это большая проблема, потому что если пропустишь человека без печати, то это прорыв. Значит он пересек границу незаконным образом. Также было много контрабанды. Под этим не подразумеваются оружие и наркотики, а просто несоответствие документов. Например, по документам у тебя курица, а по факту индейка. Какой-то серьезной контрабанды я за свою службу не встречал. Может потому что с кем-то договариваются, но этого мы не знаем. 

Как-то была ситуация, когда толпучка прорывалась с нашей на чужую границы. Как я понял, началась какая-то стычка, и часть людей пыталась перейти через границу. Была куча людей, проезжали бронемашины. Я помню, мы подорвались от сна, и я увидел, что происходит полная жесть. Ор, кипиш, горит заправка, половина забора на посту была сломана, и нас вызывают по команде в ружье. Они чуть ли не перекидывали своих детей через забор. Много что горело, и началась стрельба по воздуху. 

 

 

В случае необходимости мы бы открыли огонь по людям, но обошлось

 

Нас поставили помогать ребятам, которые уже стояли на наряде. Мы стояли в бронежилетах и с оружием. К нам также представили контрактников, сержантов и десантников. В наши обязанности входила исключительно защита своего подразделения и поста. В случае необходимости мы бы открыли огонь по людям, но обошлось. Мы стреляли в воздух в качестве предупреждения и отталкивали толпу. Старались сдерживать их максимально без применения насилия. 

Так длилось пару дней. Был полный зашив. Мы даже особо не ели. Потом все как-то утихомирилось само. Все те люди, которым удалось пройти через пост, тоже начали возвращаться назад. 

 

 

Перспективы и психологическое состояние 

После окончания службы мне предлагали остаться на контракт. Честно говоря, видя все то, что там происходило, я не захотел. Я понимал, что это не для меня. Несущественные деньги предлагают по-началу. Сейчас точно не помню. Около 200 тысяч тенге наверное. Это не стоит того, чтоб тратить свою жизнь.

Я до сих пор спрашиваю себя, полезным ли было это время для меня. С одной стороны, это придало мне какую-то выдержку, дисциплину, показало жизнь с другой стороны. Может, с сумасшедшей — а может, наоборот, с реальной. Думаю, это меня укрепило, но в то же время плохо повлияло на психику — стресс, депрессия. Очень сложно вернуться к обычной жизни. В армии мне казалось, что я схожу с ума из-за дня сурка. Я считаю, что армия должна быть по-собственному желанию и по контракту. Они мало чему обучают. Это просто бесплатная рабочая сила. 

В случае военного конфликта, конечно, мы обучены базовому военному делу и привыкли исполнять приказы. В этом плане ты будешь более продуктивен и подготовлен, чем другой потерянный парень. В любом случае ты умеешь банально пользоваться оружием. Что есть, то есть.