Личный опытЯ потеряла ребенка

Текст: Эльмира Адиль

Свадьба

Ербол учился в параллельной группе. Мы с ним вместе ходили во «Французский Альянс» на разные культурные мероприятия. Начали встречаться на втором курсе и, к окончанию университета, он сделал мне предложение. Свадьба у нас была действительно красивой, такой, о какой я долго мечтала.

С Ерболом было легко, мы были на одной волне. Конечно же, начали задумываться о ребенке. Еще и родственники чуть ли не через неделю после свадьбы смотрели на мой живот и делали намеки, а иногда и говорили прямым текстом.

В первые восемь месяцев после свадьбы ничего не происходило, я уже начала паниковать, и мы с мужем собирались записаться на обследование. Параллельно я начала работать в образовательном проекте международного уровня. Наша фирма помогала молодым людям, желающим учиться заграницей. Это был новый проект, который быстро развивался. Мне очень нравилась работа и коллеги.

Две полоски

Как-то по работе мы ездили заключать договор с французской языковой школой в Марселе, Ербол поехал с нами. Мы решили остаться на неделю после переговоров. Через некоторое время после приезда в Казахстан, я почувствовала себя странно. Я сразу поняла, что беременна. Никогда не забуду состояние, когда физически чувствуешь, что что-то внутри тебя меняется. После четырех дней задержки я сделала тест на беременность Когда увидела заветные две полоски, плакала от счастья, сидя на полу в ванной.

Я решила сделать сюрприз Ерболу в тот же вечер. Идею, как объявлю мужу о беременности, придумала давно и мечтала скорее претворить в реальность. Я съездила в торговый центр, купила простую белую мужскую футболку, и красками на ней нарисовала маленькую рожицу ребенка с надписью Bonjour, Papa. И даже для теста на беременность нашла красивую коробочку.

Когда Ербол пришел домой после работы, я не смогла долго держать интригу, и сразу вручила ему красиво запакованную футболку. Он сначала запаниковал, думая, что забыл какую-то нашу годовщину, но когда увидел футболку и тест, обрадовался и прослезился.

Мы решили сообщить эту новость нашим родителям и пригласили их на следующий день на ужин. Они сразу все поняли, то ли по нашему загадочному виду, то ли по торжественному ужину среди недели. Но это было так волшебно, видеть радость и счастье на лицах самых близких и разделить этот момент.

Беременность

После первого осмотра у гинеколога, который подтвердил, что беременность протекает хорошо, я решила сообщить близким подругам. Предложила им поужинать в нашем любимом ресторане и во время десерта, раздала маленькие коробочки с сосками внутри. Они были очень рады, и это был еще один момент, наполненный счастьем и надеждой.

Вся беременность протекала хорошо, у меня не было токсикоза, чему я очень радовалась и ела все, что хотела. Я исправно ходила по врачам и следила за здоровьем. Старалась ходить пешком и смотрела видео и программы о родах и уходе за малышом.

На пятом месяце беременности уже можно было точно узнать пол ребенка. Мы решили организовать Gender reveal party по всем правилам. Собрали родственников и друзей, сделали две коробки: Team Boy и Team Girl, с предложениями имен и пожеланиями. У нас был большой шар, который мы с мужем прокололи вместе.

Когда мы увидели розовые пайетки, моему счастью не было предела. Я так хотела девочку. Представляла, как буду ее наряжать, заплетать косички, вместе готовить и играть, как это делала мама со мной в детстве. Ербол был тоже очень счастлив.

На шестом месяце беременности мы решили сделать профессиональную фотосессию. Сделали много фотографий: меня, нас двоих, позвали наших родителей, чтобы навсегда запечатлеть этот момент. Я была рада, что выложила несколько фото в социальные сети. Меня все поздравляли, даже бывшие одноклассники, с которыми мы не общались уже много лет.

Радостное ожидание

Мы начали готовить комнату для нашей малышки. Я решила перекрасить ее в розово-сиреневые тона. Купили кроватку, коляску, ванночку, кокон. Мне нравилось ходить и выбирать мебель и особенно одежду. Представляла дочку в этом платьице или в том комбинезончике.

Мы придумали ей имя. Долго составляли списки, читали книги с именами и их значением, пересмотрели много сайтов. В итоге решили назвать дочку Амалия. С одной стороны, это производное от имени Амели, а с Ерболом мы познакомились на вечере, посвященном фильму Амели Пулен. С другой стороны, это производное от Амаль, что означает «надежда» с арабского.

Одновременно я работала. Наш образовательный проект пошел в гору, стал очень популярным. Мы встречались с партнерами, спонсорами, школьниками и студентами, желающими уехать учиться за рубеж. Даже привлекали известных блогеров.

Все было интересно и насыщенно, но в тоже время, я много работала и очень часто уставала. Успокаивала себя мыслью о том, что наша дочка будет мной гордиться. Думала о будущем и мечтала, чтобы она ни в чем не нуждалась.

Осложнения

К концу второго триместра, я начала отекать. Я не могла надеть привычную обувь, все давило. Ходила в своих старых растянутых кроссовках. Потом начали отекать руки, я больше не могла носить обручальное кольцо. Затем начало отекать лицо, но я не задумывалась об этом, ведь отеки у беременных случаются очень часто.

Потом у меня начался «токсикоз» (впоследствии я узнала, что это был не он). Я не переносила многие запахи и вкусы. Меня часто тошнило и рвало. Думала, что это токсикоз с опозданием, тем более, врачи не нашли ничего, что могло бы насторожить.

Ярезко начала прибавлять в весе. Прошла тест на гестационный диабет. Он оказался отрицательным. Снова думала, что так и должно быть, тем более, врачи опять не подняли тревогу.

Вскоре начались головные боли, чувство тяжести в области затылка. Иногда сильно болели глаза. Я это списывала на работу. Хоть я в основном работала из дома, у меня было много звонков, онлайн-совещаний, и я долго сидела за компьютером.

Я сразу обратилась к врачу, который выписал мне пару лекарств и сказал, что мне нужно отдыхать, что я и делала. Прекратила работать, лежала почти весь день, но головные боли только усиливались.

Смерть

Я была одна дома, на кухне, у меня начались судороги, и я отключилась. Когда пришла в себя, я лежала на полу. У меня болело все тело. Поняла, что на некоторое время потеряла сознание. В этот момент острая боль пронзила тело. Я ощущала, что происходит что-то ужасное.

Я начала паниковать, меня трясло от боли и страха. До обморока я чувствовала, как малышка шевелилась очень активно, пиналась и толкалась, а тут вдруг я не чувствую ничего. Позвонила мужу, он мне тут же сказал вызвать скорую, не дожидаясь его приезда.

Скорая приехала быстро. Меня отвезли в больницу. Пару раз я отключалась, и все, что произошло после припадка, было как во сне. Воспоминания отрывистые. Помню, как меня привезли в палату, как осматривал врач. Потом пришли еще врачи, они переглядывались и перешептывались. Акушерки стояли с каменными лицами. Я услышала, что надо меня готовить. Показалось, что будут готовить к кесаревому сечению.

Потом помню, как кто-то сказал, что Ербол приехал. Врач, который меня осматривал, тут же вышел к нему. Не знаю, сколько времени они разговаривали, у меня не было часов. Я была как в полусне и только мысленно разговаривала со своей малышкой, умоляла ее быть сильной. Но что-то внутри било тревогу, я так же ее не чувствовала и умоляла дать мне хоть какой-то сигнал.

Зашел Ербол, на нем не было лица. Я никогда не забуду его взгляд, полный ярости и в тоже время пустоты. Нам сказали, что моя малышка умерла. Я не могла это осознать, отказывалась в это верить. Казалось, что это происходит не со мной, что эту фразу сказали где-то в соседней комнате, в соседней вселенной.

Малышка

Сказали, что так как беременность уже на большом сроке, врачи будут вызывать роды. Мне поставили эпидуральную анестезию. В палате была гробовая тишина, только слышны были указания врачей, что мне нужно делать. Когда моя малышка появилась на свет, я до сих пор не понимала, что произошло. Начала кричать, почему мой ребенок не плачет, просила врачей сделать что-нибудь, чтобы она закричала. У меня начался припадок и мне вкололи какой-то препарат.

Когда я очнулась, акушерка спросила хочу ли я увидеть своего ребенка. Я была в ступоре и не знала, что ответить и просто кивнула головой. Когда мне принесли мою малышку, она была завернута в одеяльцо и на ней была шапочка. Она была такой крохотной, но такой красивой.

Я видела ее красивые черты лица, она была копией Ербола, но с моими глазами. Мне даже показалось, что она улыбается. Я прижала ее к себе, будто надеясь, что моя любовь сможет ее разбудить. Я ее целовала, обнимала, говорила с ней. Не плакала, боясь, что мои слезы смогут обжечь ее нежную кожу. Не помню, сколько времени так просидела. Когда пришло время ее отдавать, у меня опять случился припадок, мне снова вкололи препарат.

Восстановление

Потом начался долгий период восстановления и лечения. Похоронами Амалии занялись мои родители. Они также подали в суд на клинику, в которой я наблюдалась. Выяснилось, что у меня развился поздний гестоз. Почему врачи его сразу не обнаружили, хотя я регулярно сдавала анализы и мне исправно измеряли давление? Почему они не придали должного внимания моим симптомам?

После выписки из больницы, мы вернулись в квартиру. Было странно, ведь там еще остались следы радостного ожидания. Теперь квартира казалась такой пустой, чужой и холодной. После потери я почти не спала, только плакала. Даже не думала, что организм человека может производить столько слез. Вернувшись домой, чувствовала тяжесть и одновременно опустошение, что хотелось просто закрыть глаза.

Так я пролежала почти неделю. Со мной постоянно была мама, иногда приходила сестренка. Они приносили мне поесть, но у меня не было аппетита. Думала, что я не заслуживаю есть, дышать и жить. Как я могу, если не спасла свою малышку? Как могу кормить это тело, которое не смогло выносить мою дочь? Я просто хотела уснуть и больше не просыпаться.

Ербол был рядом, но его как будто не было. Он ходил, как тень, тихо и беззвучно. Мы даже особо не разговаривали. Я не знала, что творится у него в голове и как он переживает потерю. Он часто уходил к своим родителям. Мы будто стали чужими за одно мгновенье.

Панические атаки

Следующее испытание началось, когда надо было выходить из дома или разговаривать с другими людьми. Помню, как однажды встретила соседку у входной двери. Она посмотрела на мой живот и расплылась в улыбке, начала поздравлять и спрашивать, как все прошло и как мой ребенок. Помню только, что мне хотелось убежать или вообще исчезнуть. Еле сдерживая слезы, я развернулась и ушла. Не смогла ей ничего ответить. Дома у меня началась паническая атака. Я задыхалась, думала, что умираю. Моя мама была дома и сразу вызвала скорую.

В следующий раз мне нужно было пойти в аптеку. Так как я туда ходила за лекарствами и витаминами для беременных, они меня уже знали. Повторилось то же самое. Они начали меня поздравлять и спрашивать, с кем сейчас мой ребенок. Я выбежала из аптеки, не взяв лекарство. Бежала домой и плакала. Дома у меня опять началась паническая атака. Они повторялись довольно часто.

Реакции людей

Первый раз я смогла объяснить случившееся подруге детства, с которой мы выросли в одном дворе. Когда я впервые произнесла вслух фразу, что моя дочь умерла, у меня сжало грудную клетку. Было ощущение, что туда налили горячий свинец, он прожигает все органы и грузом ложится на мою грудь. Я начала уходить, но голос моей подруги меня вернул. Точно не помню, что она говорила, но помню ее интонацию и голос, спокойный, ровный, тихий. Он меня будто обволакивал с ног до головы. Мы с ней просто говорили, без вопросов и осуждения.

Некоторые не знали, как реагировать, приносили соболезнования, возникали неловкие паузы. Кто-то переходил сразу на другие темы, не интересуясь моим моральным или физическим состоянием. Были  те, кто осуждал, говорил, что не надо было выставлять в соцсети фото беременной, не надо было заранее готовить комнату или покупать мебель и одежду.

Но самым болезненным было, когда мне говорили, что я молодая, рожу еще много детей. Даже если так произойдет, это не будет моя Амалия. Они будут другими и никто мне ее не заменит.

Было очень больно, когда говорили, что я еще не успела привязаться к ребенку. Якобы, она еще не родилась, я не видела ее живой, мне легче пережить боль, чем «тем родителям, у которых ребенок умер в более позднем возрасте».

Жизнь после смерти

Каждый день я представляла, что сейчас бы гуляла с Амалией, сейчас бы ее купала, а в этот момент пела бы ей песни. Я представляла все до малейшей детали, как бы мы гуляли втроем счастливые в парке. Первое время не могла смотреть на беременных и женщин с новорожденными детьми. Сразу прокручивала в голове все, что произошло и спрашивала, почему это не я.

У меня было много вопросов о том, что случилось и почему это произошло со мной. Я искала ответы в эзотерике, в религии, в себе. Но ответ как дальше жить с этой потерей, я ищу в терапии. Я работаю с психологом и психотерапевтом по сей день.

С Ерболом мы развелись. После произошедшего он изменился, отстранился. Его не было рядом в самые тяжелые моменты, когда я хотела умереть. Когда мы пытались разобраться, я поняла, что для него в произошедшем есть и моя вина: я много работала, уставала, не уследила, и где гарантия, что у меня все в порядке с организмом. Его мама даже спросила у меня прямо, делала ли я аборты до встречи с их сыном.

Прошло уже три года. Сейчас, я живу в однокомнатной квартире с большим балконом. Работаю в крупной иностранной компании переводчиком. Хожу к психологу. В планах создать группу поддержки родителей, потерявших своих детей. Может быть, также организовывать встречи для родственников родителей, потерявших ребенка, чтобы им объяснять, как помочь пережить горе.

Мечтаю помогать и делать доступной терапию для родителей, которые столкнулись с такой потерей и у которых нет средств на психолога. Нужно открыто и громко говорить об этой проблеме и помогать справляться с этим горем.

Каждую ночь, перед тем, как уснуть, я глажу свои растяжки, которые остались после беременности, как напоминание о моей Амалии. Надеюсь, что еще ее увижу, и что у нее будут братики и сестренки, которым я буду о ней рассказывать.