Ее зовут Галия Садыкова, ей 22 года. Два года она трудилась на сейсмическом судне и искала нефть в Мексиканском заливе. С 12-часовой разницей во времени нам удалось поговорить и записать этот материал.

Текст

Айсана Ашим

Карта перемещений Галии

О выборе профессии и выпускном платье

Когда я только получила работу на корабле, моя мама долго отрицала это и плакала. Но когда сейчас я хвастаюсь своими успехами, она говорит: «Ты — моя Нобелевская премия».

В 11 классе я долго думала, кем мне стать. Я мучила родных и близких, меня бросало из стороны в сторону — от стюардессы до астронавта. Тогда мама мне сказала: «Давай представим: случился Армагеддон, и с нашей планеты эвакуируют только тысячу человек. Как ты думаешь, кого они возьмут? Возьмут ли они дизайнеров или адвокатов?». Я ответила, что нет. Она продолжила: «А кого они возьмут?», я сказала: «Они возьмут инженеров». «Ну вот и все, мозги мне не парь», — закончила разговор мама. Так я поступила в КБТУ на специальность нефтяника-инженера. Мне всегда было интересно, каково это — работать на буровых, добывать черное золото.

Я мечтала устроиться на стажировку в одной иностранной нефтесервисной компании (прим.ред — героиня не может разглашать название согласно внутренним правилам компании). На третьем курсе ее представители пришли к нам в университет рассказать о себе. Я прошла отбор, а затем и практику.

На последнем курсе учебы на майские праздники мы с семьей поехали отдыхать в Эмираты. В это время из той компании мне пришло письмо: «Помним, что вы проходили у нас практику. Мы заинтересованы в том, чтобы взять вас на работу. Что вы думаете по поводу интервью?». Я спросила, возможно ли перенести встречу. На что они сказали, что собеседование можно провести в их офисе в Абу-Даби. Мама запротестовала: «Здесь опасно, никуда ты не поедешь. Как ты, маленькая девочка, отправишься одна в другой эмират?». Вопрос встал ребром: любое платье на выпускной или собеседование. Ни доли секунды не раздумывая, я поехала на интервью.

Когда сейчас я хвастаюсь своими успехами, она говорит: «Ты — моя Нобелевская премия»

Зашла туда в страхе и панике. На мне был загар и летняя, совсем неделовая одежда. Беседа проходила на английском языке, длилась около двух часов. Я вышла оттуда уверенной, что провалила интервью, потому что все время лица менеджеров были бесстрастные и без малейших признаков удовлетворения. Через несколько недель я получила письмо с приглашением на работу, я расплакалась и сразу начала звонить родителям. Университет я окончила уже с подписанным контрактом. Близкие были в шоке: кто-то ликовал, кто-то просил остаться, кто-то плакал и отрицал. Но по итогу дня все радовались за меня.

Школа выживания

Перед тем как отправиться в море, каждый должен пройти трехмесячные подготовительные курсы в ОАЭ. На моем потоке было около тридцати человек из разных стран. Берут не всех: кто-то заваливает экзамены, кто-то не справляется физически и психологически. На курсах была и теория, и практика. Еще школа выживания: там нас учили, как работать с оборудованием; что делать, если вертолет перевернулся и упал в воду; как тушить пожары; как реагировать на нападение пиратов.

В школе выживания было увлекательно. Так, на уроке пожаротушения нас разделили на две команды: одна должна была тушить пожар, а другая — спасать людей. До этого нам два дня объясняли, как надевать скафандр и настраивать баллон, а после засекали время. У меня был лучший результат среди девушек, поэтому меня назначили капитаном команды по тушению. У лидера второй команды, парня, был очень сложный для меня акцент, я с трудом его понимала. Мы надели спецодежду, взяли рации и нырнули в пламя: нам подожгли специально оборудованную территорию посреди тренировочного здания.

Моей команде нужно было зайти в здание, найти очаг и причину возгорания. В зависимости от причины мы должны были предпринять дальнейшее действие — какой огнетушитель использовать. Кругом была кромешная темнота, здание было трехэтажное, мы двигались по стенке, я иду первая, а в рацию мне что-то кричит командир другой команды, я его не понимаю, слышу только: «Первый этаж пуст, тел нет!». Паника, стресс, темнота. В итоге мы потушили пожар и я вывела команду на крышу. Потом я стояла в душе вся черная от сажи (даже несмотря на скафандр), смотрела, как темная вода стекает вниз, и думала: «Что я делаю со своей жизнью? Зачем это все?». А потом этот шок проходит, и ты думаешь: «Было прикольно! Мне понравилось!».

В рацию мне что-то кричит командир другой команды, я его не понимаю, слышу только: «Первый этаж пуст, тел нет!»

Другой интересный опыт: оказание первой помощи в океане. Нас учили быть готовым к тому, что вертолет упадет в воду или придется эвакуировать корабль. Нам давали специальное оборудование и разные скафандры — зависит от того, теплая вода или холодная. Пока ты погружаешься в скафандр под водой, ты должен ждать и только на последних десяти сантиметрах сделать вдох. Под водой ты ждешь еще секунд семь, чтобы остановились лопасти вертолета и тебе не раздробило позвоночник, а затем ты выбиваешь стекло локтем. Оно, кстати, устроено так, что и девушки могут его выбить. Это нас учили делать и в теплой, и холодной воде. В теплой воде это можно сделать без дыхательного аппарата, а в холодной воде только с ним — из-за шока легкие могут перестать работать и можно запросто задохнуться. На активирование дыхательного аппарата дают только три секунды, все это большой стресс. Нас тренировали в бассейне, погружали туда группами и смотрели, как мы выплывали. Многие уходили после таких упражнений.

Еще был тренинг о том, как прыгать с судна. Мы должны были прыгнуть с 10-метровой вышки в бассейн, доплыть до определенной точки, активировать там спасательную антенну и собрать раненых, если есть. Выключился свет, включилась очень громкая сирена — как при настоящей эвакуации — и нам приказали начинать. Первой была девушка, она запаниковала, но тренер на нее сильно кричал, смотивировал и в конце концов она прыгнула. Второй был парень, он прыгнул легко. Третьей была я. Я стояла на вышке, смотрела вниз и мне казалось, что мое сердце разорвется в полете и я точно умру. А мне кричат: «Готова?», я киваю. Я не стала позориться перед интернациональными коллегами и прыгнула сразу вслед за парнем. В полете вспомнила, что спасательный жилет надо держать руками, иначе можно сломать шею. Схватила его, только когда коснулась воды ногами. В темноте было непонятно, куда плыть, что делать. Но я справилась, и этот опыт был один из самых тяжелых за все время в школе.

В море!

На судне в любой момент могут сказать, что ты едешь в Африку или Северную Корею, и ты должен быть готов. Поэтому перед поездкой меня отправили в Россию на специальный медосмотр, где мне сделали кучу вакцин. Еще проверяли все документы, связывались с университетом и так далее. В общем, процесс кропотливый: компания должна убедиться, что ты чист и сюрпризов не будет.

На первую вахту я поехала через месяц после того, как окончила школу в ОАЭ. Пришла повестка: «Поздравляем, вы приписаны к такому-то кораблю, ваша первая вахта будет в Новом Орлеане, США». Мне нужна была специальная виза С1. Мне вручили ее в американском консульстве, добавив: «А вы знаете, что вы второй человек в Казахстане, кто получает подобную визу?». Оказалось, что первой была тоже девушка, которая раньше работала в этой же компании, но потом покинула ее.

Помимо визы, нужен был паспорт моряка, потому что мы выходим за пределы страны в международные воды и уже не принадлежим ни одной стране. Мне дали два: панамский и кипрский. С этими паспортами я могу посещать почти все страны мира без визы и не проходить контроль в аэропортах. Единственное исключение — США.

Еще был инструктаж по багажу: не более 15 килограмм, никаких аэрозолей, а еще сильно открытой одежды — на судне работают люди разных национальностей и религий, поэтому лучше не одеваться слишком откровенно.

На самолете я долетела до Нового Орлеана, а далее на первом, втором и третьем вертолете до судна. Когда я увидела хелипорт, то была в восторге. Все было прям как в голливудских фильмах.

Первая моя вахта была в Мексиканском заливе, вторая — в Норвежском море, потом в Северном море, Баренцевом. Там было очень холодно и опасно; меня, как девушку, одну из первых отправили домой, а потом снова в Мексиканский залив.

В общем, за полтора года я совершила 64 перелета и пересекла 195 тысяч километров

Моя вахта была такова: семь недель я работала в море и три недели отдыхала. За год я поработала на трех кораблях. Во время отдыха иногда я возвращалась в Казахстан, в Алматы, но могла поехать и в другие места. Так, ездила на Мальдивы, в Нью-Йорк, Боготу и Картахьену. Последний раз я останавливалась в Мексике, затем поехала в Колумбию. Еще были различные курсы на суше. В общем, за полтора года я совершила 64 перелета и пересекла 195 тысяч километров.

Будни на судне

Что я делала каждый день? Искала нефть. Мы стреляем под давлением сжатым воздухом в морское дно. Я отвечала за оборудование для записи данных; я как оператор должна была погружать, выгружать и чинить его. Помимо работы на палубе, есть работа в офисе корабля. Там на мониторах отображена разная информация: навигация, блок, графики. В любой момент может случиться поломка; виной тому акулы, пучины или обломки. Я должна была сразу отреагировать и устранить проблему. Ни одна минута, ни одна секунда не может быть потеряна, потому что это — деньги нашего клиента. Так я сидела по 12 часов в сутки и постоянно мониторила. Затем делала приличную обработку данных, интерпретацию, потом передавала это тем, кто на суше.

Сначала было сумбурно; все меня интересовало и не интересовало одновременно. Потом я увидела в своей работе порядок и режим. Обычно я просыпалась за три часа до своей смены. Еще темно, но это прекрасно, потому что я выходила на освещенную вертолетную площадку, стелила коврик для йоги и разминалась. Далее коллеги передавали, что произошло за 12 часов смены, я принимала вахту и начинала работать. Каждые шесть часов тебе дают завтрак, обед или ужин; также каждые три часа можно делать получасовой перерыв.

Что из ожиданий не оправдалось на практике? Я думала, что меня будет сильно тошнить. Меня еще родители так упаковали: я приехала на судно вся обклеенная пластырями, в специальных браслетах и с таблетками. Оказалось, что морской болезни у меня нет. Только однажды она проявилась как сильная сонливость.

Еще я думала, что еда будет ужасной и я исхудаю. К моему удивлению, еда была не хуже, чем в лучших заведениях Алматы. Шведский стол, разнообразная кухня, все очень вкусное и свежее. Но самое прекрасный день для меня был, когда подавали гречку, я без нее жить не могу. Когда я работала в одной смене с украинскими поварами, приходила сонная утром в столовую, а мне повара говорят: «Сегодня будет гречка, Галя», и я радовалась. А иностранцы почему-то гречку не любят, для них это нечто странное и советское.

Из разочарований: я четыре года училась в КБТУ, но из всех полученных знаний на практике мне пригодился только один предмет, который я к тому же ненавидела, — гидравлика. На основе гидравлики у нас работает все оборудование. Когда мне показали оборудование, первый вопрос был: «А ты знаешь гидравлику?». Я подумала, что попала. Конечно, мне потом все объяснили.

На последнем судне из 50 человек я была единственная девушка и самая младшая

На камбузе очень дружно, не соскучишься. Дартс, настольный футбол, баскетбольная площадка. Конечно, не обошлось без того, что мы однажды выкинули мяч за борт… На камбузе висит список всех дней рождений и для именинника всегда готовят торт, подарки и поздравления. Также есть библиотека. Там по книгам видишь маленькую историю судна — из каких стран были люди и с какими вкусами.

На последнем судне из 50 человек я была единственная девушка и самая младшая. Все ко мне относились хорошо и не приставали. Вообще, женщин там уважают, суеверий нет: если даже в шутку сказать, что женщина на судне к беде, то заставят обойти все судно три раза. Ко мне относились, как к ребенку, и часто спрашивали, тяжело ли мне жить в Китае, потому что многие думали, что я китаянка. Баловали йогуртом, а йогурта на судне мало и он только по праздникам. Для мужчин на судне я была как оффшорная дочка.

Самое сложное в работе — страх ее потерять. Каждый раз думаешь, а вдруг это была моя последняя вахта. На судне все очень любят свою работу. Переживают, а что если, они не понравились кому-то из начальства. Но потом получают повестку о приглашении — снова в море! Часто приглашение — это тайна, и ты ничего не можешь запланировать. Я тоже опасалась потерять работу, но не на таком уровне, как они. У многих из них есть кредиты, жены, дети и большие налоги. А я всего лишь ребеночек, который живет с родителями дома и не имеет никаких финансовых обязательств.

Случай в Норвегии

Как-то у нас закончился кофе на камбузе, а я услышала сплетню, что на капитанском мостике еще он остался. Я как маленькая девочка побежала туда и мне, конечно, разрешили попить. Через минут двадцать я присела и меня как будто схватили за почки. Стало страшно.

Дошла до медика и слегла там; пролежала около 7-8 часов, пока меня обследовали. Врач твердил, что это камни. Боль начала расползаться по туловищу; врач сказал, что это аппендицит и меня надо эвакуировать. Он начал брать у меня анализы крови, мочи — оказывается, это делается даже на судне — результат был таков, что меня надо было срочно отправить в больницу.

Корабль в это время плыл в Норвегии, стоял страшный шторм, шестиметровые волны размером в трехэтажные здания. Я еле держалась в кровати, любое движение — боль, а тут меня хотят эвакуировать. Я им предложила, может, полежу сутки, а там посмотрим. На что капитан сказал: «Нет, Галия, если тебе станет хуже, это будет стоить нам дороже». Конечно, он шутил. Вызвали спасательный вертолет, он еле как приземлился, так как корабль шатало. Он подлетал, садился и резко поднимался, и в этот самый момент нужно было успеть сесть в него, чтобы он не разбился о корабль. Спасатели хотели уложить меня на носилки, но я хотела показать всем, что я не из слабых и могу дойти сама. Судно шатает, идет дождь, мне плохо и больно, я подхожу, тянусь за протянутой из вертолета рукой, вдруг поскальзываюсь и падаю прямо на свои больные почки. Лежу под дождем на земле и думаю: «Наверное, здесь я и умру». Но меня как-то подняли, посадили в вертолет и уже там вкололи морфин.

Очень быстро прилетели на берег, очень быстро доехали до больницы. Там меня обследовали, не давали спать и пить. С момента, как я выпила тот кофе прошло 18 часов.  Вскоре врач исключил аппендицит и камни в почках, а потом сказал, что ничего серьезного нет и операция не нужна. Я сразу же отключилась.

В момент,  когда я улетала с судна, я написала маме: «Мне стало плохо, возможно, меня отправят в больницу». Дальше мне было совсем не до этого, вещи мои тоже как-то собрали, в рюкзак положили и отправили со мной. Утром я проснулась просьбы медсестры связаться с мамой, так как та дозвонилась до больницы.

Судно шатает, идет дождь, мне плохо и больно, я подхожу, тянусь за протянутой из вертолета рукой, вдруг поскальзываюсь и падаю прямо на свои больные почки. Лежу под дождем на земле и думаю: «Наверное, здесь я и умру»

Мама отправила мне кучу сообщений, не получила ответ и дозвонилась в казахстанский офис. Те направили ее в Америку, из Америки — в Англию, из Англии — в Норвегию, из Норвегии — нашему капитану, капитан перевел ее в больницу, в больнице — по всем этажам, пока она не дошла до седьмого, где мирно спала я.

Все обошлось, у меня нашли только песок в почках. Видимо, зажало мышцу. За те три дня, пока меня обследовали, я полностью восстановилась. Позвонил капитан и спросил, хочу ли я вернуться или поехать домой. Я сказала, что возвращаюсь в море.

Акулы и дельфины

Когда оборудование нуждалось в починке, мы садились на маленькие лодки на четырех человек и выплывали в море. Я любила такие моменты, потому что так ты вырываешься на свободу. Океан — это и так свобода, но там еще свободнее. Ты плывешь на скорости, волосы развеваются, волны бьются, это красиво. Мы включали музыку, работали бойко и с удовольствием.

Однажды мы ехали на такой лодке, вдруг один из двигателей погас. Все обсуждали, что нам сделать; от меня же ничего не требовалось — это была моя первая вахта. И тут наша лодка пошатнулась и в двух метрах от нас проплыла огромная акула. Никто не испугался; единственный, кто там пищал, была я, и то от восторга. Остальные засмеялись от моей реакции: они работают по 10-15 лет, а я новенькая. Они-то знают, что акулы дружелюбные — пока ты их не тронешь, они не тронут тебя.

Больше я акул не видела, но часто наблюдала дельфинов. Они не раз подплывали к нашему судну, когда мы не занимались техникой. Мы часто стреляем в воду, но заранее смотрим, чтобы животных не было рядом. А когда мы ожидаем или находимся в транзите, то они очень любопытные. Они подплывают к борту корабля и пытаются перепрыгнуть друг через друга, прям как в фильмах. Обычно капитан объявлял, что по левому борту у нас дельфины, и все обычно подбегают, чтобы посмотреть. Но, как правило, все — это я. Для тех, кто там давно работает, дельфины уже вроде собак или кошек.

Что дальше

Какой бы интересной и сложной работа в море ни казалась, она узкопрофильная. Я уже сейчас понимаю, что возможно это ошибка всей моей жизни и я буду очень сильно скучать, но надо двигаться дальше. Я хочу перейти на что-то более физическое и тяжелое, а также значимое для нефтяника — это бурение. Об этом я мечтала в университете. Путешествовать — это здорово, так же как и заниматься оффшором, но когда ты буришь скважины и добываешь нефть — это непередаваемые ощущения. Так я начала узнавать у наших HR-ов и мне пошли навстречу, сказали, что я могу попробовать перевестись. Сначала я поеду на трехнедельные вступительные курсы по сероводороду и другим знаниям по производственным требованиям, а далее в Абу-Даби — переучиваться на буровика. Учеба продлится три месяца, потом небольшой отдых, а дальше снова на вахту.

Путешествовать — это здорово, так же как и заниматься оффшором, но когда ты буришь скважины и добываешь нефть — это непередаваемые ощущения

Вообще, у меня в планах было не застревать в морях: это все равно не самая женская работа, хотя и очень интересная. Тем более мне, как казахской девушке, родственники постоянно твердят, что надо выходить замуж. Скорее всего, потом я буду работать в западном Казахстане: Тенгиз, Аксай, Кашаган. Есть еще предложение в Колумбии.

Еще я хочу поступить в магистратуру. Думаю, что стоит взять что-то другое помимо нефтянки, чтобы в дальнейшем у меня было больше возможностей: например, бизнес или финансы. Все это будет беспрерывно: одно сплошное колесо сансары, которое крутится и перемалывает тебе косточки.

Реверанс

На судне все шутили надо мной, что это моя последняя вахта, и от этого мне становилось грустно, отчего моряки шутили еще больше, потому что им было приятно, что сидит такая маленькая девочка и грустит, смотря в море. В последний день они сказали мне, мол, если уходишь, то уходи красиво. Мой вылет был срочный, я улетала одна на целом вертолете, что большая редкость. Так вот моряки мне предложили записать прощальное видео: чтобы по дороге к вертолету в конце я остановлюсь, помахала рукой и сделала красивый реверанс. И тогда у меня на всю жизнь останутся хорошие воспоминания. Я до последнего сомневалась, будут они записывать или нет, шутят они или всерьез, но в конце я все-таки развернулась, откланялась и залезла в вертолет. А там пилот смотрит на меня таким недоуменным взглядом, мол, девочка, у нас тут такая серьезная операция. А когда я прилетела на берег, то увидела уведомление на вотсап: капитан скинул видео.

Фотографии: предоставлены героиней