Многие казахстанцы слышали о событиях в селе Абай, произошедших три года назад: об этом писали все СМИ, высказался президент, из-за этого дела даже сняли омбудсмена по правам ребенка Загипу Балиеву и назначили на ее место Сауле Айтпаеву. Но мало кто знает, что происходит с героями этой истории сейчас, спустя три года. Например, о том, как под постоянными угрозами и в каких условиях живут близкие изнасилованного мальчика, как живет он сам. Мало кто знает и историю юриста Курмангазы Мусир и журналиста Амангельды Батырбекова, который несмотря на угрозу уголовного преследования все же решился опубликовать эту ужасную историю.

Мы поехали в Абай спустя три года и выяснили, как сейчас живут пострадавшие, а также кто и почему им угрожает.

В начале января 2018 года в районе 11 ночи в дверь к юристу Курмангазы постучались. Он уже привык к таким ночным визитам — с тех пор, как несколько лет назад из-за паралича отца он срочно вернулся в родной Сарыагаш из Астаны, к нему стали часто обращаться местные жители. Со временем он даже открыл ИП, оказывающее юридические услуги. Чаще всего сельчане платили чем могли: курицей, мукой или иными услугами. В тот раз однако дело касалось не кражи или угона. Пришедшая среди ночи пожилая женщина рассказала страшную историю, которая позже потрясет всю страну: четверо старшеклассников почти полгода насилуют и избивают ее семилетнего внука, но полиция и прокуратура упорно отказываются заводить дело.

Текст Асем Жапишева

Фото и видео  Офелия Жакаева

Мальчик-который-хотел-выжить

В августе 2017 года, ребенку, которого вся страна узнает как «Мальчика из Абая», было семь лет и он только собирался идти в школу. Само село тоже тогда не было широко известно. До весны 2018 года искать в интернете село Абай не было особого смысла — это один из самых распространенных топонимов в Казахстане. Великий поэт дал имя 25 селам по всей стране, пять из них находятся в Туркестанской области (которая тогда называлась Южно-Казахстанской). Даже знаменитые воды Южного Казахстана селу не достались, Сарыагаш с санаториями находится в 20 километрах.

У семилетнего ребенка из Абая и его двухлетнего братика не было отца, мать уехала на заработки в Алматы, нашла работу поваром и пока не могла себе позволить забрать сыновей. Его воспитывали бабушки — родная и двоюродная. Вчетвером они снимали маленькую огороженную часть дома, находившуюся прямо за одной из двух школ в селе. Туда и записали мальчика.

За пару недель до 1 сентября ребенок пошел купаться. Там его впервые изнасиловал мальчик постарше. С началом учебы к старшекласснику присоединились трое его друзей. Ученики седьмых-восьмых классов начали караулить мальчика по дороге из школы, избивать и насиловать. Происходило это все в туалете, находящемся за школой.

— Это продолжалось полгода, — рассказывает бабушка мальчика. — Сколько раз я ходила, умоляла мать этого парня, директора, учителей, чтобы насилие прекратилось. Потом пошла в полицию, акимат, прокуратуру, но меня никто не слышал. Моего внука продолжали бить и насиловать.

Маленькая — ростом не больше полутора метров, сухая әже рассказывает нам это повернувшись спиной — она не хочет попадать на камеру. Мы случайно выяснили, что они до сих пор живут в этом доме, весь Казахстан был уверен, что им обеспечили убежище в Алматы, но оказалось, что это совсем не так. Они не открывают двери и выходят за ворота только, чтобы сходить в общественную уборную: в покосившемся старом домике нет даже туалета, а самое ценное — плохо работающий телевизор.

— Его мать (одного из насильников) до сих пор, напившись, приходит к нам. Приходит то с топором, то с ножом, проклинает нас за то, что сын сел в тюрьму. Только позавчера опять приходила, но полиция не может с ней ничего сделать, а что с ней сделают? Внук мой не выходит на улицу, с тех пор как телеканал «Евразия» показал его лицо и настоящее имя, на него все показывают пальцем.

В те осенние дни 2018 года все вокруг утверждали, что бабушка мальчика подает заявление ради денег.

— Я мать, бабушка, я не желаю зла никому. Я не бегу чуть что жаловаться. Я не добиваюсь того, чтобы женщину посадили вместе с сыном. Она тоже мать. Я не приставала к ней, она сама пришла и это случилось. Я не ищу скандалов. Я ведь ждала полгода. Ходила в школу, умоляла всех усмирить ребят, просила и учителей, и директора. Ходила в прокуратуру, акимат и в полицию. Никто и слушать меня не стал. Ребенок все это время терпел насилие. То ногу вывихнут, то бок сломают, шею подвернут, избивают, насилуют. Ребенок стал гаснуть, умирал. Я не стала это больше терпеть и пошла в полицию. Я жаловалась и до этого, но никто не слушал, саму обвинили, что наговариваю, вру. Говорили, я хочу денег, поэтому обвиняю в чем попало. Я не брала ни у кого ничего. Моей целью было спасти своего ребенка. Чтобы он перестал страдать и жил нормальной жизнью. Не хотела, чтобы умер. Никогда плохого никому не желала. Меня вынудили пойти на крайние меры. Все случилось, потому что меня не слушали. Полиция не выполняет своих обязанностей. Директор школы не делает свою работу. Акимат не выполняет свою работу. Никто. Прокуратура бездействует. Все погрязло в коррупции. Никто не считает за человека простого гражданина. Никто не подошел и не спросил: что случилось? Почему ты говоришь, что твоего ребенка насилуют?

Две школы, в которых происходили страшные события, находятся бок о бок, у них один забор. Насильники поджидали мальчика в туалете, тот пытался прятаться, его провожали, но насильники все время его находили. В итоге ребенок вообще перестал ходить в школу. Потом за дело взялись бабушка, Амангельды и Курмангазы.

Клевета, статья, анау-мынау, немного были переживания, но Бог же есть, он все видит

По словам бабушки, еще до того, как история стала известна на всю страну, о ней знали практически все сельчане. Но все, кроме бабушки, молчали.

— Поначалу я не поверил, подумал, что быть такого не может. Она утверждала, что писала заявления в полицию, прокуратуру, но они не заводят дело. Как это возможно? Позже выяснилось, что насильники учатся в школе, где директором работает сноха главы местного отдела образования Селтанова. Если поднимется шумиха, у нее будут проблемы, зачем им это?

Заручившись доверенностью от бабушки мальчика, юрист Курмангазы Мусир сам решил довести дело до конца, но и он терпел неудачу за неудачей. По его словам, «начался настоящий прессинг»: на него подавали в суд как минимум десять раз по статье «Клевета», а к дому потерпевшего мальчика приезжали сотрудники полиции и школы с угрозами.

Отчаявшись, он решил обратиться к прессе. Не имея на руках ни заявления, ни экспертизы, ни каких-либо официальных доказательств,
с могущественными, по масштабам района, врагами, он не мог обратиться к государственным каналам. На помощь пришел другой местный энтузиаст — журналист Амангельды Батырбеков.

— Я пришел к Амангелды и сказал: «Ага, у вас же есть газета
(«С-Информ» — Прим.ред.), давайте напишем». Он сказал: «Без проблем». Боялся ли я? Нет. Конечно, есть клевета, статья, анау-мынау, немного были переживания, но Бог же есть, он все видит. Если смогу помочь ребенку, то что мне может быть еще нужно? Амангельды помог, опубликовал статью и через несколько дней ему начали звонить все журналисты Казахстана.

19 миллионов 200 тысяч ссылок

По запросу в Google «Мальчик из Абая» выходит 19 миллионов 200 тысяч результатов — это сейчас, тогда же по делу не было ни одной публикации. Человек, написавший статью против могущественных в районе людей и полиции, мог легко попасть в тюрьму за клевету, но Амангельды Батырбекову к этому не привыкать.

Амангельды Батырбеков — известный в Туркестанской области журналист, общественный деятель, автор расследования о судьях и чиновниках сферы образования. Кроме того, он известен тем, что его все время пытаются посадить.

Последний раз он попадал в тюрьму в 2019 году по обвинению в клевете за свое расследование. Международная организация «Репортеры без границ» (RSF) даже включила Амангельды в список журналистов, которые были заключены в тюрьму в связи с их журналистской работой.

Это не первая его судимость. В 2015 году Батырбеков был осужден на полтора года по обвинению в клевете в адрес бывшего заместителя прокурора Сарыагашского района Нурлана Сапарова. Амангельды Батырбеков подал апелляционную жалобу и вышел на свободу после того как провел полгода под стражей. Но через год Сапаров вновь подал в суд на журналиста
по той же статье и тем же публикациям, но уже не как частное лицо,
а от имени прокуратуры. В январе 2017 года Батырбекова приговорили к полутора годам ограничения свободы. В марте 2017 года суд сократил срок на месяц.

Курмангазы знал, что если посчитает нужным, Амангельды обязательно напишет об этом случае. И хоть его газета «С-Информ» выходит не самым большим тиражом, работают там всего два человека, а редакция находится в задней комнате строительного магазина, читали и уважали ее многие. Как, впрочем, и до сих пор.

— Вы заходите, сейчас у меня тут суд начнется.

Мы сидим в его «офисе» за магазином и едим дыню. Помещение небольшое, все заставлено бумагами и папками. Амангельды сидит за столом и смотрит в телефон: с минуты на минуту у него должен начаться очередной суд. Местные чиновники заваливают его исками, поэтому в судах журналист бывает часто.

— Тогда я работал в газете редактором. Курмангазы рассказал об этом случае, все СМИ знали об истории. Но никто из журналистов не стал писать о ней, никто не решился.

— Почему?

— Потому что директором школы, где учился тот семилетний мальчик, была сноха известного бывшего районного депутата, ныне покойного Селтанова — Бейбиткуль Селтанова. А его сын, Бауыржан, являлся начальником управления в областном департаменте полиции. Сам Селтанов был депутатом районного маслихата. И так как история связана с такими авторитетными людьми, все пытались скрыть и умолчать. И Курмангазы Мусир пришел ко мне сказал, что никто не решается написать обо всем этом.

Амангельды рассказывает нам, как обстояло дело.

— Это было так: мальчика в августе привели в школу для знакомства. После он пошел купаться. И один из тех четверых тогда его изнасиловал. И бабушка семилетнего мальчика отвела его в полицию, подала жалобу. Полиция везет его в больницу, а там врачи увидели страшное, все начинают пытаться всячески скрыть. Вместо того, чтобы придать вопиющий случай огласке, наоборот, пытаются скрыть. Почему? Потому что руководителем управления областного департамента полиции работает Селтанов Бауыржан — родственник директора той школы. И я думаю, что из школы связались, чтобы дело скрыли и замяли. И бабушке говорят, так нельзя, не надо, если завтра люди услышат об этом, все будут судачить. Бабушке ничего не остается делать, она молчит.

Но это повторяется, мальчика еще раз поймал другой парень и снова совершил насилие. Затем еще раз, уже совершают групповое изнасилование. И бабушка уже обращается к юристу, к Курмангазы. Он расследует, выясняет детали. Идет к журналистам, но никто не хочет освещать тему. Так, он обратился ко мне. Я сказал, напишу. Нет никакого приговора, никакого судебного акта, никаких официальных документов. Но я решился взяться за проблему на свой страх и риск. Потому что я убедился, что этот мальчик подвергался ужасным вещам. Я воспринял это очень тяжело. Если мы бы не взялись за освещение, то насилие не прекратилось бы, только усугубилось.

После публикации Амангельды статью перепечатал сайт NewTimes.kz, затем еще один сайт. После этого историю начали обсуждать все.

— Журналисты из разных изданий начали звонить мне. В итоге история дошла до Назарбаева, ее рассматривали на Совете безопасности. Но дело в том, что уголовное дело по делу
об изнасиловании семилетнего мальчика было возбуждено, но закрыто. По причине, что «не было никакого изнасилования».

— Почему? То есть, никто не понес наказания?

— Не знаю, почему. Никто не был наказан. Все было для показухи. Президент сказал, директора уволили, потом снова назначили туда же. А сын Селтанова сейчас является начальником Туркестанского городского департамента полиции. Об этом я также писал. На него в тот момент также было заведено уголовное дело. Но дело закрыли. Вот так.

— Вы до включения записи сказали, что есть предписание прокурора. Так никого в итоге и не наказали?

— Нет, я имел ввиду тех парней, которые изнасиловали ребенка.
Их было четверо. Но трое из них несовершеннолетние, поэтому их не посадили. А четвертый, он отбывает наказание.

— То есть, трое не наказаны?

— Не совсем, они несовершеннолетние, по закону малолетних не привлекают к ответственности. А четвертому на тот момент уже было 14 лет, и его приговорили к семи годам лишения свободы.

— После того, как вы опубликовали материал, были ли атаки на вас?

— Против меня начали серьезную кампанию. Аульные бии начали напоминать людям о моей судимости. Я действительно был осужден, но меня оправдали. Но они все говорили, что я привык клеветать, что опозорил Сарыагаш на весь мир. Потом вызывали в правоохранительные органы, «Амангельды, зачем ты пишешь о том, что не имеет никаких доказательств, ты знаешь что тебе может грозить за это?», я сказал, что да, знаю. Но я не отступил, рискнул. Я знал, что мне будет худо, если ничего этого не смогут доказать. За такое предусмотрено тяжелое уголовное наказание. Но я все равно написал.

Неголливудский конец

Прямо в те дни, когда мы находились в Абае, в Туркестанской области шумело очередное дело о насилии: мужчина, угрожая убийством, запер дома и насиловал женщину и ее дочь-подростка почти год. Потом им удалось сбежать. Однако, судят в первую очередь мать — «за пособничество».

Другое дело только закончилось, опять Абай. Полицейский два года насиловал и шантажировал подростка.

— Я думаю, что причина в тотальной коррупции в этом городе, — говорит Амангельды. — Преступления совершаются везде, в любом обществе. Если бы все раскрывали вовремя и вовремя принимали меры, то такое уменьшилось бы. Но они это все скрывают, умалчивают. А в таком случае преступления обязательно повторяются. Я думаю так. Педофилия может случиться где угодно. Но надо это все вовремя раскрывать и препятствовать. А у нас этого не происходит.

Журналист считает, что еще одной причиной может быть бедность.

— Все бедны, заняты поиском средств к существованию и контроль над детьми уходит на последний план. Дети воспитываются на улицах.

В Абае живут добрые, отзывчивые люди, но про бедность Амангельды прав. Город словно застыл в девяностых: обшарпанные дома, тут и там валяются пьяные люди на улицах и бегают бродячие собаки. Только плакаты с патриотическими лозунгами напоминают нам о том, что мы в настоящем.

Семья нашего мальчика даже по меркам Абая считается бедной. Мальчик приехал на лето к бабушке, но не выходит из дома. По словам бабушки, его мать не может найти съемную комнату в Алматы. Неудивительно, почему все посчитали, что бабушка делает это ради денег. Да и многие, включая нас, были уверены, что им выдали квартиру, об этом сообщали в СМИ. Но они все так и живут в том же обветшалом доме. Изменилось только то, что мальчик теперь не может выходить на улицу, а мать одного из насильников, сидящего в тюрьме, напившись приходит к ним скандалить.

— Я человек военный, медик. Всю жизнь ела только честный хлеб. Никому не делала зла. Нельзя верить кому попало. Я довольствуюсь малым. Бейте меня, пинайте, но я честна. Я не боюсь никого, буду говорить и дальше. Это не только для себя, это ради всех детей Казахстана. Чтобы ни один из них не пострадал, не терпел насилия, чтобы матери и отцы не плакали. Пусть дети ходят в школу, играют. Это все, чего я хочу. Зачем мне богатства? На что мне деньги? Моей пенсии мне достаточно. Я не получала ни от кого ни компенсации морального ущерба, ни квартиры, ничего. Я выполнила свой бабушкин долг. Делала все по закону. Я благодарна народу, люди меня очень поддержали. Спасибо всем, кто отнесся с пониманием к нам. Спасибо всему миру. Люди помогли защитить, он жив и здоров. Но ребенок стал забитым, он болен, один глаз плохо видит, одно ухо плохо слышит.

Есть такое понятие как телефонное право — это когда любой вопрос, который должен решаться в официальных органах, решается «по звонку», через знакомства. В Казахстане настоящее телефонное бесправие — никто не может решить свои проблемы, если не поднялась шумиха или если нет влиятельных знакомых. История перестала интересовать СМИ, но семья травмированного мальчика осталась в селе, они не выходят из дома, тогда как Селтановы снова при должностях, а наказание отбывает лишь один из четырех насильников.

Кто знает сколько историй подобных абаевской происходит прямо в эту минуту по всей стране?

UPD: В тексте исправлена ошибка по поводу назначения нового омбудсмена по правам детей. После Загипы Балиевой им стала Сауле Айтпаева, а не Аружан Саин.