РеакцияПолитологи — о выборах президента Казахстана

В принципе и, к сожалению, произошло, то о чем предупреждали. Вышло именно то, о чем я написал 9 апреля в одном из своих постов, посвященном будущей имитации предстоящих выборов:

«Объявление о выборах и возможность честно выбирать, это две разные вещи в Казахстане. Сценарий этих выборов, состав участников, массовка и главный солист, скорее всего, уже назначены. Оппозиционное поле вычищено. Акимы ждут команды. Будущие председатели избирательных комиссий получают установки. Провластные игроки ждут набор стандартных агиток. Это уже проходили. Привычка вторая натура. Весь госаппарат по-другому выборы и не проводил. По-другому не умеет».

Но, даже несмотря на то, что проиграно это сражение, все прошедшие после 19 марта события сильно изменили сознание многих людей, повысили их политическую активность и породили желание, что-то изменить. А те, кто по зову сердца пошел наблюдателями, прошли свое первое боевое политическое крещение. Страна уже не будет прежней, как бы не старалась власть, и ее преемственность политических привычек не будет вечной. Транзит общественного сознания уже начался.

В целом вся история казахстанской оппозиции показывает ее постоянное зигзагообразное движения с чередой сменяющих друг друга объединений и расколов. Аналогичный процесс проявляется и в контексте завершившейся президентской кампании. Как я уже писал в своей недавней статье, с одной стороны, идущие процессы дали оппозиционным силам Казахстана «второе дыхание». А с другой стороны, выявили сохраняющиеся и новые линии разлома между ними.

Естественно, что в этих условиях участие Амиржана Косанова в президентских выборах было неоднозначным. С одной стороны, он заслуженно вышел на качественно новый уровень своей политической деятельности. В свое время и в РНПК, и в ОСДП он все-таки был на вторых ролях. Свою избирательную кампанию он провел без серьезных организационных, материальных, информационных ресурсов. Но в итоге Косанов выиграл конкуренцию за занятие второго места на этих выборах с достаточно внушительными результатами. С другой стороны, Косанов за свое участие в данных выборах подвергся всевозможной критике со стороны и все того же Аблязова, его сторонников (впрочем, это можно считать продолжением их отмеченной выше линии 2001-2002 годов) и их явных оппонентов, и теперь даже некоторых потенциальных сторонников. Его также не поддержал актив некогда созданной и руководимой им вместе с другими людьми ОСДП. Многие предпочли бойкот президентских выборов поддержке оппозиционного кандидата. Хотя примерно похожее наблюдалось и в отношении Абдильдина на выборах 1999 года.

В общем, ситуация в оппозиционной среде Казахстана во многом повторяется. Думаю, что Амиржан справится с негативными моментами, с которыми он столкнулся во время прошедших выборов и испытывает сейчас, как неоднократно справлялся с разного рода вызовами с момента своего занятия оппозиционной деятельностью. Возможно, что и многие его оппоненты и бойкотчики со временем тоже пересмотрят свое отношение к нему. В конце концов, многочисленным оппонентам власти давно пришла пора оставить прежний и по большому счету никому не нужный багаж отношений, основанных преимущественно на личных симпатиях и антипатиях. Новые социально-политические реалии диктуют обновление формата их взаимодействия друг с другом, также как с властью и обществом. В противном случае все будет возвращаться в этой части политического поля страны на круги своя…

После того как Амиржан Косанов признал итоги выборов и осудил несанкционированные митинги, на него посыпался град критики — мол, предал идеалы оппозиции, согласился на ничтожную подачку от власти в виде 15 %. Считаю, зря критикуют. 

Во-первых, думается, что Косанов получил возможность принять участие в президентских выборах именно потому, что является умеренным политиком и изначально не планировал устраивать стачку. В результате он смог проговорить ранее табуированные в национальных СМИ темы — о необходимости демократизации, о конституционной реформе с переводом страны к парламентской форме правления, о недостатке свободы слова. Косанов получил трибуну и заявил о существующих политических проблемах, при этом никто его не шельмовал и не преследовал, а значит думать и говорить на эти темы — уже не преступление. Во-вторых, с каких позиций начал Косанов? Три месяца назад о нем знали две тусовки — алматинские либералы и просвещенные казахскоязычные читатели Facebook. Обладающая хоть какой-то узнаваемостью ОСДП отказала ему в выдвижении, а сторонники пожертвовали в избирательный фонд жалкие, по сути, 600 тысяч тенге. Программы соперников должны были отъедать у него электорат: Азат Перуашев в маске Дании Еспаевой тоже говорил об идеях партии Алаш, Садыбек Тугел выступал за развитие казахского языка и его обязательное знание для претендентов на госслужбу. Агитаторы бойкота тоже целились своей пропагандой в протестный электорат, а значит снижали будущий результат Косанова. В итоге за Амиржана Косанова проголосовало 1,4 миллиона человек. Просто вспомним, что в России 2018 году на втором месте после Путина оказался Павел Грудинин, и он набрал менее 12 %, при всей-то протестности современной России. В-третьих, о критике, высказанной Косановым в адрес митингующих. Вполне оправданный политический прагматизм. На площади вышел не миллион, не 100 тысяч, не десять тысяч и даже не пять тысяч человек. Понятно, что население Казахстана в массе своей не готово идти и митинговать, не стремится к сценарию оранжевой революции.

«Закон суров, но это закон»: у власти всегда будет возможность и обоснование разогнать любой несанкционированный митинг, если он идет вразрез с законом и поддержан ничтожным числом пассионарных активистов. Косанов смотрит на ситуацию шире: набрав 15 %, он продолжит работу и будет понемногу расширять свою электоральную базу, и у него будет для этого не четыре короткие недели, а месяцы и годы. В какой-то момент поддержка Косанова в обществе достигнет 20 %, потом 30 %, затем 40 % и выше. Если все это будет делаться в рамках закона — то и не придерешься. В одно прекрасное утро Косанов проснется с поддержкой абсолютного числа избирателей — и тогда он, конечно, будет разговаривать с властью совсем на другом языке. В-четвертых, сейчас многие в разношерстной раздробленной оппозиции критикуют Косанова. Думается, это вызвано банальной завистью. Взять хотя бы Мухтара Аблязова. Косанов — высокий статный мужчина, прекрасно изъясняющийся на казахском и русском, красноречивый и харизматичный. У него не было спонсоров-миллионеров, у него не было частного силового аппарата, за ним не стояла отлаженная республиканская партия, он был скован довольно строгими казахстанскими законами, у него было всего четыре недели на агитацию — и за него проголосовало 1,4 миллиона человек, что больше, чем в 2016 году набрали оппозиционные парламентские партии — «Ак Жол» и КНПК — вместе взятые. Аблязов так не может, а потому, вероятно, завидует Косанову, проигрывая ему по всем параметрам. Представьте, если бы сейчас в гонке участвовали бы лишь двое: Аблязов и Косанов, и эти двое столкнулись бы в предвыборных дебатах. Кто бы победил на этих дебатах? Аблязов, видимо, понимает — он треском проиграл бы Косанову на этих дебатах. А зависть, как мы все знаем, толкает людей на разного рода мысли и поступки. Впрочем, завидовать Косанову может не только Аблязов, но и прочие политические карлики от оппозиции, ведь теперь Косанов со своими 1,4 миллионами голосов перешел в другую лигу, оставив их всех позади.