28 октября 2018 года КНБ, МВД, Генеральная прокуратура и Министерство обороны РК получили право на приоритетное использование, а также приостановление деятельности интернета и связи. К таким мерам они могут прибегнуть при угрозе или возникновении чрезвычайной ситуации социального, природного и техногенного характера. На правительственную и президентскую связи эти действия не распространяются.

В 2011 году во время событий в Жанаозене телефонная связь отсутствовала. Тогда Министерство связи и информации РК сообщило, что эта проблема вызвана перебоями электричества и повреждением линий связи. Возможно, теперь во время подобных ситуаций связь будет отсутствовать уже по другой причине и на законодательном уровне. Мы собрали комментарии политологов и юриста, чтобы разобраться, почему во время ЧС будут отключать сети и связь, как люди будут узнавать, все ли в порядке с их близкими и что включает в себя ЧС социального характера.

Талгат Калиев

политолог

Генеральная прокуратура, Комитет национальной безопасности, Министерство внутренних дел и Министерство обороны в Казахстане наделили правом блокировать интернет и средства связи при чрезвычайных ситуациях социального, природного или техногенного характеров.

На первый взгляд, звучит действительно угрожающе. Особенно пункт о социальном ЧС. Формулировка и в самом деле малопонятная, некоторые читатели разглядели в них намек на митинги и возможные акции протеста. Насколько стоит этой нормы опасаться?

Мне это не кажется столь драматичным. Право власти на блокировку интернета существовало и прежде. Уместно вспомнить распространение панических слухов и рассылок во время памятных событий в Алматы с участием вооруженного автоматом преступника, который в сообщениях гипертрофировал до целой сотни боевиков. Увы, но в условиях проведения антитеррористических операций и в самом деле лучше интернета не иметь. В противном случае распространяющие видео зеваки могут невольно оповещать преступников о ходе подготовки штурма, тем самым выступая сообщником и подвергая угрозе чью-то жизнь.

Аналогичным образом в случае природного ЧС лучше не отвлекаться на сомнительные каналы информации, а сосредоточиться на сообщениях властей и выполнении инструкций ответственных лиц. Нередко от паники гибнет больше людей, чем от самой стихии.

Что касается социального ЧС, то можно рассмотреть два сценария, первый из которых — дестабилизация. Которой, наверное, никто не желает. В этой ситуации возникает соблазн внешних сил вмешаться в игру. В отсутствии достаточного количества подготовленных агентов внутри страны, информационную, идеологическую и психологическую диверсию таким игрокам гораздо легче проводить через соцсети и мессенджеры. Действительно, зачем давать им в руки такое оружие?

Второй — митинги и акции протеста без участия внешних игроков. Опасаются, что блокируя интернет, власть сможет безнаказанно подавлять массовые выступления. Но при подобном сценарии роль интернета переоценивать не стоит. В условиях реального созревания протеста вступают в силу механизмы совершенно иного характера.

Отсутствие интернета не помешало узнать о событиях в Новочеркасске и в Алматы не только в разных уголках СССР, но и в западной прессе. В древности народы тоже поднимались на акции протеста без всяких мессенджеров. Да и в Египте отключение интернета не сумело остановить протест. Более того, вынудило выплеснуться на улицы тех, кто любил сутками сидеть у компьютера и никогда бы на площадь не вышел.

Интернет прочно вошел в нашу жизнь, однако мир виртуальный не способен заменить реальные процессы. Существует множество иных, традиционных каналов получения информации и обмена сообщениями. Гораздо более устойчивые, чем мировая паутина.

Альнур Ильяшев

юрист, активист

Как юрист могу сказать, что расширения списка не было, просто появился новый список. Так, в редакции постановления Правительства РК от 2005 года уже присутствовали службы связи МВД, КНБ и Минобороны, отсутствовала только Генеральная Прокуратура. Но в 2005 году речь шла об организации мобилизационной связи на случай ЧС. Новая редакция октября 2018 года этого постановления выделяет четыре структуры, предоставляя им право на приоритетное использование, а также приостановление деятельности сетей и средств связи.

Также новшеством является указание социального характера чрезвычайных ситуаций как основания для отключения сетей. Примером использования соответствующих технических возможностей нашими госорганами является факт блокировки соцсетей во время событий на стройплощадке «Абу-Даби Плаза» в Астане в прошлом году. Данное постановление теперь предоставило конкретным госорганам соответствующие полномочия.

Формально, если исходить из буквального толкования текстов Конституции РК и закона «О связи», то я не усматриваю нарушения каких-либо прав граждан со стороны государства при таких отключениях. Власти всегда мастерски используют соображения обеспечения общественной и национальной безопасности для оправдания таких мер. При необходимости, в том числе в целях воспрепятствования различным массовым выступлениям граждан, власти могут пользоваться соответствующими механизмами. Подобные блокировки будут иметь цель помешать организации таких процессов и мероприятий.

Уверен, многие уже осознают, что современные технологии социальных сетей дают простым гражданам эффективные инструменты коллективной мобилизации и распространения информации. Любой человек при желании или без, используя обычный смартфон, может в какой-то момент стать ньюсмейкером или лидером мнений и увлечь за собой многочисленные группы людей. В 2011 году во время событий на каирской площади Тахрир именно соцсети были средством коммуникаций между протестующими. А учитывая текущие социально-экономические и политические процессы, в стране риск возникновения протестных проявлений присутствует. Теперь у власти есть законный инструмент по их нейтрализации. Ведь именно упомянутые структуры по своему функционалу и занимаются комплексно пресечением и подавлением ЧС социального характера.

По ЧС социального (общественного) характера самый свежий пример я уже привел, к ним можно отнести и события в Жанаозене или террористические атаки лета 2016 года. В части природного — это могут быть разрушительное землетрясение или сель в алматинской агломерации. А техногенного — серьезная авария на крупных промышленных предприятиях нефтехимической или урановой промышленности.В случае серьезных, выходящих из-под контроля правоохранительных органов митингов государство непременно и без промедления воспользуется такой возможностью. И в рамках действующего законодательства они будут законны. Поэтому мы сейчас и пытаемся показать власти, что она должна быть в первую очередь заинтересована в развитии политической культуры граждан страны и в том числе культуры негосударственных массовых мероприятий (митингов, собраний, шествий). Считаю, что тот эпизодический хаос, который имел место на общественных слушаниях по Кок–Жайлау, есть следствие отсутствия этой самой культуры. Мы слишком долго следовали постулату «сначала экономика, потом — политика», в то время как они должны развиваться одновременно. Теперь за это приходится расплачиваться неэффективным госуправлением и системными проблемами в экономике.

Досым Сатпаев

политолог

«Сетевая вольница» в Казахстане — миф. Иллюзия, о которой говорят регулярные (пока временные) блокировки соцсетей. Игра в демократию, которая в любой момент может быть прекращена, так как рубильник уже крепко держат силовики. Генеральная прокуратура, КНБ, МВД и Минобороны во взаимодействии с уполномоченным органом имеют право на приоритетное использование, а также приостановление деятельности сетей и средств связи, за исключением правительственной и президентской связи, сетей и средств связи экстренных служб при угрозе или возникновении чрезвычайной ситуации социального, природного и техногенного характера, а также введении чрезвычайного положения. Но понятие «ЧС социального характера» довольно обтекаемое. Под него можно что угодно подложить. Это дефиниция–пластилин, из которого можно слепить разные фигуры.

Список причин, по которым социальные сети у нас временно могут быть заблокированы, довольно большой. В том числе во время президентских или парламентских выборов. Помнится, еще в марте 2015 года, представитель Центральной избирательной комиссии РК, ссылаясь на Закон «О связи», заявил о том, что в случае нарушения порядка проведения предвыборной агитации доступ к социальным сетям в Казахстане может быть заблокирован. При этом речь шла практически обо всех популярных сетях: Facebook, Twitter, Instagram, ВКонтакте и т.д.

Порядок приостановления работы интернет–ресурсов предусмотрен в пункте 1 статьи 41-1 Закона «О связи», где говорится следующее: «В случаях использования сетей и (или) средств связи в преступных целях, наносящих ущерб интересам личности, общества и государства, а также для распространения информации, нарушающей законодательство Республики Казахстан о выборах, содержащей призывы к осуществлению экстремистской и террористической деятельности, массовым беспорядкам, а равно к участию в массовых (публичных) мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка..., Генеральный Прокурор Республики Казахстан или его заместители вносят в уполномоченный орган предписание об устранении нарушений закона с требованием о принятии мер по временному приостановлению работы сетей и (или) средств связи, оказания услуг связи, доступа к интернет-ресурсам и (или) размещенной на них информации».

Пока тренируются на кошках, по принципу step by step, применяя разные методы воздействия на «сетевой Зион». То заводят уголовные дела на блогеров за размещенную или распространяемую ими информацию. То «странным образом» резко замедляется работа интернета и ограничивается доступ к разным социальным сетям. То показательно ограничивают доступ к ряду иностранных сайтов с критикой власти или даже организовывают полный «blackout» некоторых казахстанских веб–ресурсов. Понятно, что все это делается в рамках подготовки к будущему транзиту власти в Казахстане, когда наблюдается процесс усиления государственного контроля над разными сегментами социально-политической жизни страны. У части населения протестные настроения ушли в online, в социальные сети. Естественно, что такое положение вещей не устраивает тех, кто видит в социальных сетях угрозу с точки зрения потери контроля над общественными настроениями. И если будет принято решение о точечном или тотальном сетевом «blackout», то, в принципе, изобретать велосипед здесь не нужно. Можно даже как при Союзе, по всем каналам включить балет «Лебединое озеро», как это обычно делали во время кремлевской гонки похоронных лафетов. Судя по количеству любителей комсомола, многие воспримут это даже с ностальгией.

После публикации постановления журналисты задали несколько вопросов министрам МВД, обороны, а также информации и коммуникаций. Калмуханбет Касымов ответил: «Мы сейчас опубликуем этот закон, и вы все прочитаете его». Министр обороны Нурлан Ермекбаев перед тем как ответить на вопросы журналистов, поговорил со своим помощником, после чего дал комментарий: «При возникновении чрезвычайной ситуации комендант отдельной пограничной комендатуры вправе внести предложение о блокировке интернета. Тем не менее у самого министерства нет полномочий проводить такие блокировки».

Министр информации и коммуникаций Даурен Абаев, отвечая на вопросы заявил: «При возникновении опасности возможны отключения от связи, от этих передатчиков и оборудования может также исходить опасность. Поэтому, наверное, надо отключать. Ситуаций ведь много». Заместитель Генерального прокурора РК Марат Ахметжанов сообщил, что не может дать точный ответ на вопрос и попросит сделать это уполномоченных представителей.

30 октября Даурен Абаев написал в фейсбуке, что любые разговоры на тему блокировки интернета — спекуляция. «В случае возникновения чрезвычайной ситуации государству могут потребоваться все имеющиеся каналы связи для оповещения граждан, например, телевидение или радио. Постановление разрешает государству отключить любой теле– или радиоканал, вещающий на территории Казахстана, для того, чтобы известить людей о катаклизме и провести соответствующий инструктаж. Этот алгоритм и означает понятие “приоритетного использования” властями сетей и средств связи», — также прокомментировал министр.

Обложка: John Schnobrich