В пожаре в области Абай числится уже 15 погибших, а в независимом Казахстане прошел двенадцатый траур. Помимо катастроф, после которых в стране объявляли День национального траура, было множество трагических событий, которые не получили достаточного внимания со стороны властей — ни до, ни во время, ни после случившегося.

Мы вспомнили эти события, а также поговорили с политологом Досымом Сатпаевым о ситуации не только с пожаром в области Абай, но о системе, которая допустила эту трагедию.

Автор Александра Аканаева

Интервью с Досымом Сатпаевым

Почему вообще произошел пожар?

За 30 лет независимости Казахстана не было еще ни одного прецедента, когда государственная структура центрального или регионального уровня быстро, эффективно и качественно реагировала на кризисную ситуацию. Речь не только об этом пожаре, а, в целом, о любой кризисной ситуации, которые мы наблюдали за эти десятилетия. Не было ни одного случая, где чиновники или представители власти действительно среагировали так, как было нужно. Будь то прорыв плотины, наводнения, паводки. Сейчас дефицит воды в Астане — власти ссылаются на рост населения, как будто тяжело было изначально спрогнозировать, что если вы строите новую столицу, то она автоматически будет расти количественно. Тут не нужно быть Нострадамусом.

Люди, которые погибли, могли бы оставаться в живых

Почему так произошло? Думаю, это связано с тем, что с самого начала действующий госаппарат никогда не был рассчитан и настроен на то, чтобы работать эффективно. Особенно в кризисной ситуации. И здесь возникает несколько, скажем так, болезней этого госаппарата, которые выявляются как раз во время ЧС. Да, это коррупция и халатность. Выясняется, что люди, которые погибли, могли бы оставаться в живых, если бы у них были спецсредства, спецтехника, качественные дороги, чтобы быстрее пришла помощь, и если бы было хорошее прогнозирование того, что происходит.

Одна из причин пожаров по миру — глобальное потепление. С точки зрения роста температур в Казахстане, думаю, их количество будет увеличиваться. Это же тоже очевидно. По поводу дефицита воды экологи предупреждали 15-20 лет назад, что нужно к этому готовиться. И что? Сейчас чиновники разводят руками, не смогли предугадать дефицит воды.

О дезинформации и короткой памяти

Есть мировой опыт, есть возможность использовать космические спутники, дроны и так далее, чтобы просто предупредить людей, куда ехать и не ехать. А те, кто погиб, просто не были в курсе масштабов ситуации. Это связано с тем, что у нас даже на уровне мониторинга и анализа — полный провал. Даже экс-министр Ильин заявил, что ему в начале давали недостоверную информацию. Все это говорит о том, что наша существующая антикризисная система всегда была дырявой, именно потому что чиновники никогда не думали наперед. Горизонт их планирования всегда очень маленький.

Кроме коррупции и халатности, которые являются нашим врагом, есть другая проблема госаппарата — это близорукость, синдром временщика. Когда любой чиновник или аким, честно говоря, не парится и не думает о том, что произойдет через пять-десять лет, какие есть угрозы. Его интересуют здесь и сейчас — здесь отчитываться, сейчас писать красивые отчеты о том, что все под контролем и деньги осваиваются. Как они осваиваются? Правильно ли осваиваются? Как показывает счетный комитет, у нас провалы по всем этим направлениям: даже если деньги выделяются, то либо не осваиваются, либо неэффективно тратятся.

И никто не сделал выводов. Никто. Короткая память

Другая проблема — короткая память. Мы постоянно сталкивались с кризисными ситуациями в разных регионах страны: будь то взрыв боеприпасов, селевые сходы в Алматы, пандемия — и все эти кризисы показали наши дырки и слабые места. И никто не сделал выводов. Никто. Короткая память. Потому что сегодня человек на посту есть, завтра будет другой, и как будто все начинается с чистого листа. Возникает риск, что и после этой трагедии выводов и уроков никто не сделает.

Можем ли мы на что-то повлиять?

Гражданское общество и СМИ могут влиять на ситуацию, и это нужно делать. Важно, что мы постоянно поднимаем эту тему и говорим, что без политических реформ, появления сильной оппозиции и СМИ, активности волонтерских организаций и гражданского общества этот госаппарат будет как черный ящик. Где будут выделяться деньги, где якобы работают, но когда возникает кризисная ситуация, выяснится, что ничего из этого не работает. Поэтому другого выхода, кроме контроля со стороны общественности за деятельностью госструктур, я не вижу. И это должен быть публичный контроль.

В идеале этим должны заниматься депутаты, но при нынешней авторитарной системе их активность тоже под контролем. Поэтому у гражданского общества сейчас важная миссия — оно должно быть как главный смотрящий. Мы должны требовать прозрачности бюджетов, чтобы мы знали, сколько денег выделяется и на какие нужды, как они тратятся, в том числе с точки зрения нашей безопасности. Нужно требовать от госструктур, чтобы они выполняли свои функции эффективно.

Как показывает практика, когда система сконцентрирована вокруг госаппарата, где главный человек — это чиновник, а все остальные — люди второго сорта, эта система априори недееспособна. Поэтому самый главный момент — это трансформация системы в более транспарентную, эффективную, демократическую для того, чтобы было больше контролеров за чиновниками. Это важно.

Если нет контролеров, то мы будем постфактум сталкиваться с кризисом. Вот он произошел, вдруг выясняется, что нет необходимых вещей, техника не работает и так далее, и только потом мы будем задаваться вопросами: «А почему этого не было?» Если бы мы изначально видели прозрачный процесс того, куда тратятся деньги налогоплательщиков, то мы бы также знали, что если вот здесь, не дай бог, что-то произойдет, могут начаться проблемы.

О реакции президента

Реакция Токаева на ситуацию стандартная. Он нашел виновного, отправил в отставку министра, сделал заявление о том, что сейчас необходимо заводить уголовные дела, проверки и так далее. Здесь самый главный вопрос — что будет потом? Накажут несколько чиновников, может, кого-то посадят, а дальше что? Будет ли меняться сама система госуправления в плане повышения ее антикризисной работы? Либо будет опять саботаж, очковтирательство.

Проблема в том, что президент — только вершина айсберга. Олигархи и бюрократический аппарат — это два основных игрока казахстанской власти. Президент может стать заложником и тех, и других. Потому что, если госаппарат искажает информацию, то естественно, что и президент будет дезинформирован.

Думаю, у президента сейчас более важная задача — он должен четко видеть во всем этом самого себя. Сейчас он нашел виновного, но завтра-послезавтра, когда количество таких кризисов будет увеличиваться, больше людей будут спрашивать с него. Он главнокомандующий. Если что-то не работает, значит проблема в том, что ты тоже плохой управленец. И президенту следует взглянуть на эти пожары как на дополнительный индикатор того, что эта система давно уже не в порядке. Она требует реформ.

Все боятся нести ответственность, стать плохими гонцами

По принципу Паретто, в Казахстане только 20 % чиновников реально делают что-то полезное, а 80 % в основной своей массе — это люди, которые просто перекладывают бумажки. При такой бюрократизированной и сложной системе тяжело быстро принимать решения и оперативно получать информацию — это постоянный коммуникационный разрыв. Все боятся нести ответственность, стать плохими гонцами. И при таком раскладе вышестоящий начальник никогда оперативно не получит информацию о том, что происходит на самом деле. Будет потеря золотого часа, как это уже было много раз.

Об участии волонтеров

Эта мировая практика, когда волонтеры принимают участие в трагедиях. Мы тоже участвовали во всяких волонтерских движениях, когда в Алматы происходили какие-то эксцессы, кризисы. Но есть понятие ответственности госчиновников за свою работу, это же они получают зарплату, и часто немаленькую. Волонтеры и представители гражданского общества всегда будут помогать — это хорошо. Потому что через это люди тоже обучаются объединяться, обучаются антикризисным подходам, коммуникации. Но, в любом случае, основную ответственность несут представители власти, потому что это их сфера, которую они должны контролировать, из которой они получают бюджет и средства. Волонтеры работают здесь и сейчас — возникла ситуация, они помогают, а задача госструктур состоит в том, чтобы предотвращать кризис. Не активно начинать его гасить, когда он возник, а именно предотвращать. Их основная работа — делать так, чтобы этого не произошло, не было этих прорывов, постоянных эксцессов, когда люди гибнут. Если кризис произошел, значит они плохо работали, проморгали и их надо гнать метлой.

О траурах в Казахстане

За годы независимости в Казахстане в двенадцатый раз объявляют траур. За время правления Токаева 12 июня 2023 года — пятый объявленный траур.

С 2019 года траур в Казахстане объявляют ежегодно. Первый траур при Токаеве был объявлен 28 декабря 2019 года после авиакатастрофы во время взлета самолета компании Bek Air, в ней погибли 12 человек, 49 были ранены. Следующий траур объявили по жертвам коронавирусной инфекции 13 июля 2020 года: по данным властей, на тот момент от инфекции погибло 375 человек. Далее был траур 29 августа 2021 года, когда в Жамбылской области произошли взрывы боеприпасов, погибло 14 человек. 10 января 2022 года прошел траур по жертвам январских события, в которых, по официальным данным, погибло 238 человек.

При Назарбаеве траур в стране объявляли семь раз, причем лишь за 10 лет. Первый траур в истории независимого Казахстана прошел 20 сентября 2006 года, когда после взрыва метана на шахте имени Ленина в Карагандинской области в пожаре погиб 41 горняк. 11 января 2008 года день траура объявили из-за взрыва на угольной шахте Абайская в Карагандинской области, где погибли 30 шахтеров. 11 марта 2010 года в Кызылагаше прорвало плотину, тогда погибло 45 человек, из которых 11 — дети. В 2012 года траур в стране объявляли дважды. 5 июня 2012 года — по погибшим на погранпосту «Арканкерген», когда убили 15 человек. 25 декабря 2012 года — по погибшим на борту самолета Ан-72 под Шымкентом, погибло 20 пассажиров и семь членов экипажа. 31 января 2013 года объявили траур после авиакатастрофы самолета Chellenger-200, погиб 21 человек. 9 июня 2016 года — траур по погибшим при теракте у оружейных магазинов в Актобе, их было семь человек.

Трагедии, по которым не было траура

Стоит отметить, что трагичные события в стране происходили и до, и во время президентства Токаева. А помимо трагедий, по которым в стране объявляли траур, было множество чрезвычайных ситуаций, терактов, природных катастроф, расстрелов граждан во время митингов — в ходе этих событий также погибали и страдали люди. По данным UNICEF, в Казахстане ежегодно случается 3-4 тысячи чрезвычайных ситуаций с 3-5 тысячами пострадавших, десятком смертельных случаев. Согласно отчету Регионального экологического центра Центральной Азии (ЦАРЭС) от 2022 года, среднегодовые потери от стихийных бедствий в Казахстане оцениваются в 419 миллионов долларов США.

Протесты нефтяников в Жанаозене в декабре 2011 года завершились стрельбой полицией по безоружным жителям. В результате погибло 16 человек, сотни были ранены и арестованы. Еще один человек погиб в поселке Шетпе во время подавления полицией беспорядков. Тогда экс-президент Назарбаев подписал указ о режиме ЧП, но так и не объявил общенациональный траур.

В 2012 году произошло массовое убийство в Иле-Алатауском национальном парке. От рук неизвестных лиц погибло 12 человек. Шесть жертв скончались от многочисленных ножевых ранений. Тела пяти человек были найдены в сгоревшем доме лесника нацпарка Алексея Шкилева в 25 километрах от первого места происшествия. Последняя, двенадцатая жертва была обнаружена позднее. В память о жертвах аксайской трагедии не был объявлен траур.

В 2015 году в результате схода селевого потока в Алматы были повреждены десятки домов. Без крыши над головой остались 900 человек. По данным ДЧС, в ту страшную ночь алматинцы не получили SMS о селе. Операторы сотовой связи просто отказались делать рассылку. После ЧП республиканского масштаба тоже не было траура.

Наконец, стоит вспомнить трагедию в Арыси. В июне 2019 года на одном из арсеналов Вооруженных сил Казахстана, расположенном рядом с населенным пунктом Арысь, произошло возгорание. Затем начали взрываться части военных боеприпасов. Жителей города эвакуировали в Шымкент на несколько дней. В результате ЧП погибли трое человек — два военнослужащих и местный житель. Спустя четыре месяца после взрывов во время работ по уничтожению боеприпасов погиб сапер. Тогда президент Токаев не объявил национальный траур.

Хотя с приходом Токаева к власти траурных дней стало больше, и это может говорить о более активной внешне-показательной реакции президента, реальный способ реагирования и предотвращения трагедий не изменился — коррумпированное правительство Казахстана все также допускает ситуации, в которых гибнут люди.

Обложка: МЧС РК