ГосутопияАндрей Чеботарев — об экономике, мохнатой руке государства и госпрограммах

Текст Кирилл Каргаполов

Фото Офелия Жакаева

Как стартовал Казахстан: Что сделало страну такой

Как стартовал Казахстан: Что сделало страну такой

Существует понятие декларирования пути, а есть реальный путь. К сожалению, по нашим заявлениям, мы прошли гораздо дальше, чем успели на самом деле. Путь, на самом деле, един для постсоветских стран, кроме грустного исключения — Туркменистана. Это рыночная экономика, свободноплавающий курс валюты (т.е. инфляционное таргетирование) и приватизация.

К сожалению, за годы независимости не везде продвинулись. Например, свободный курс ввели только в 2015 году. Рыночные отношения как бы есть, но тем не менее около 60 % всей экономики — государство. Сформировалась модель государственного капитализма. И я не вижу желания приватизации.

Та, которая есть, — лишь частичная. Кое-как, еле-еле, президенту удалось выкинуть на рынок КазМунайГаз. Но компания уже 4 года отнекивается от размещения IPO (первичное публичное размещение акций на фондовом рынке. После размещения любой желающий может приобрести себе акцию — Прим. ред). Столько же отнекивается AirAstana — они не хотят на полноценный рынок. И я понимаю почему: рынок — это прозрачность, это более высокие требования. И «Самруку», которому подконтрольны многие компании, в такой ситуации нужно будет определиться: он дойная корова государства или ряд успешных корпоративных компаний с выплатой больших налогов? И на которые после государство уже строит то, что ему нужно.

Госкомпании, нацкомпании, «Самрук» и дочки «Байтерека», сам «Байтерек», рассматриваются государством как дойные коровы, которые берут все подряд: и коммерческие проекты, и социальные. А зачем им социальные, почему коммерческая структура подменяет собой бюджет? После развала СССР правительство решило, что страна пойдет в рыночную экономику, а при ней такими делами должны заниматься частные компании.

Я непублично общался с рядом лиц в «Самруке», и вот какое там мнение: многим в министерствах и правительстве удобно иметь такой кошелек, чтобы легко распоряжаться бюджетом. Закупку можно провести иначе, школу построить быстрее. Но идет подмена. Вместо уплаты высоких налогов и дивидендов, эти деньги оставляют в компании и тратят не по целевому назначению.

Мало кто помнит, сейчас это выглядит фантастически, но в 2016 году в плане приватизации даже стоял «Жилстройсбербанк», ныне «Отбасы» (в Дорожной карте по развитию конкуренции на финансовых рынках рассматривают возможность передачи ипотечного портфеля в банки второго уровня — Прим. ред). Невозможно сейчас представить, что его отдадут в конкурентную среду — он там попросту не выживет. Но тогда были планы даже по уходу государства с рынка жилищной ипотеки. К сожалению, государство там осталось.

Вопрос стоит философский: что дальше? Сокращать долю государства в экономике либо провести делистинг акций и заново стать департаментом при министерстве — тогда вы будете снова при госслужбе, больших бонусов там не будет, но зато полностью государственные, как при Союзе.

Казахстан, госпрограммы и мохнатая рука государства — почему у нас нет своих Apple и Google?

Казахстан, госпрограммы и мохнатая рука государства — почему у нас нет своих Apple и Google?

К сожалению, у нас мало компаний, которые бы на фоне госпрограмм выросли из малого в средний бизнес, а из среднего в крупный. Как правило, крупные компании это либо наследники СССР, либо приватизированные. Это не массово, но в топ-50 налогоплательщиках я не помню ни одну компанию, созданную из малого предприятия, грубо говоря как Apple и Google.

Причин несколько. Во-первых, непрозрачность экономической среды. У нас боятся судебной системы. А честная и независимая судебная система — у нас такой нет — составная часть успеха экономики страны.

Отчасти, все госпрограммы — большая мохнатая рука государства, которая лезет в реальный сектор и кому-то пытается помочь, кого-то, наоборот, отодвинуть. Это то, чего на самом деле быть не должно, особенно на таком системном уровне.

Показательный пример — рынок жилья. Государство зашло на него со льготными путевками, а теперь 99 % рынка ипотеки жилья — это государство. А на фоне не до конца продуманных программ видим рост цены на недвижимость. Сейчас госипотеку лоббируют стройкомпании. Почему? Потому что многие из них появились и укрепились на фоне этих дешевых денег, которые им давали и подстегивали спрос. У нас в прошлом году сдали 17 миллионов квадратных метров жилья. Это очень много. Украина, например, до войны сдала 4,5 миллиона. И это при том, что в Украине людей в несколько раз больше. Россия сдала чуть-чуть больше нас, но Россия сильно больше Казахстана по количеству жителей. И у Казахстана в планах и дальше огромное количество жилой недвижимости.

Если начать сокращать этот поток денег, в строй компании начинают выть. Потому что им придется сокращать людей, сокращать зарплаты. По сути, мы видим в миниатюре именно то, что случилось в Китае с компанией Evergrande. Когда-то Китай поднялся за счет строй сектора, но теперь это проблема. Потому что строить больше нечего, денег на постройку никто не дает, но осталась огромная армия компаний. Сейчас они придумали «Один пояс — один путь»: всему миру дают дешевые деньги только чтобы строили китайские рабочие. То же самое в миниатюре мы видим на нашем рынке жилья: у нас огромное количество компаний, которые сели на дешевые деньги и требуют продолжения льготных ипотек — потому что без них таких объемов продаж не будет.

Государство и экономический рост

Мы относительно неплохо живем только потому что у нас есть нефть и Нацфонд — тумбочка, откуда мы постоянно берем деньги. Но мы живем не по средствам очень сильно. Доходы в бюджет всего 10 триллионов тенге, расходы — 18. Это хорошо, что в стране хороший уровень госдолга, который позволяет брать кредиты и продолжать жить. Проблема в том, что в финансово-экономическом секторе правительства обычно работают не самые популярные люди, особенно в момент кризиса, потому что они должны всем сказать что? «Нам нужно меньше тратить». Нам нужно меньше есть, грубо говоря. Нет таких смелых людей в министерстве, нет такого политического трупа, кто обмолвился бы и разумно объяснил, почему так будет.

Казахстан — довольно социальное государство. И есть такое понятие в политике — социально-коллективный договор между гражданами и государством: мы вам дешевые квартиры, а вы говорите, как вам нравится правительство. Мы так очень долго жили, но в январе случился разрыв договора. И теперь мы вырабатываем какие-то новые понятия — мы вам дешевые квартиры, мы вам дешевый бензин и радуйтесь всему остальному. Такой подход не сработает.

О том, когда государство реально помогало

Я против практически любых госпрограмм. Если они есть, то должны быть очень адресными. Например, программа «Шаңырақ» хорошая, потому что помогла исключительно тем, кому жилье реально нужно. В нее нельзя было просто так попасть.

Неплохой пример — «Нұрлы Жол», построили много республиканских трасс. Правда, не Астана-Алматы, почему-то. Вообще, дорожная инфраструктура — то, куда нужно вкладывать много денег. Вспомнить Великую депрессию в США — за ее период правительство отстроило практически все железные дороги и систему трасс. Просто потому, что не было работы. И государство сказало: «Окей, тогда давайте строить».

Были хорошие попытки поселить молодых специалистов в села, чтобы хоть как-то повышать уровень здравоохранения, культуры и т.д. Это реально неплохой вариант для тех, кто хотел задать себе хороший старт, потому что плата была выше чем в городе.

Классной была идея программы «Экономика простых вещей»: она должна была давать деньги на создание предприятий по производству простых вещей. То есть то, что мы не производим: стулья, мебель, потреб товары, игрушки. Но в 2020 году случился кризис и программу расширили на торговлю. В итоге у нас поддержали сектор экономики, который ничего не производит. Да, торговля очень важна, но я не считаю, что ее нужно поддерживать. Сейчас эту поддержку торговли хотят отключить, но мы видим шантаж и протесты. «Как же так: я тут из Китая вещи привожу, торгую, получаю кредит по сниженной ставке. Супер!» Да, супер, но ты привозишь товар из Китая и повышаешь зависимость страны. Такого быть не должно.

Государство как окно к махинациям

Почему госпрограммы популярны? Потому что есть возможность получить льготы. У нас базовая ставка около 15 %. Это значит, что коммерческие кредиты начинаются от 18-20 %. Это очень много. Такую маржу не покажет большая часть бизнеса. Именно поэтому весь кредитный импульс остался в госпрограммах. Весь экономический рост, который мы сейчас видим, обеспечен госпрограммами. Тем, что есть масса денег более дешевых, чем на рынке. Это плохо. Отчасти у нас инфляция не снижается, потому что огромное количество трат идет мимо базовой ставки. Вся ипотека, автокредитование — все мимо.

Минсельхоз делал аудит по сельским кооперативам, которые получают субсидии от государства. Оказалось, что 42 % создали для получения субсидий без фактического производства товара. И я не уверен, что в остальных секторах экономики, где есть льготные кредитования, ситуация сильно лучше. Потому что когда ставка 15 %, а кредит можно получить в 6 %, ты их все равно возьмешь, тупо разместишь на обычном депозите и будешь в плюсе.

Каждый второй кредит — льготный. Это все признаки одной большой проблемы — ручного управления экономикой. Правительство все хочет от этого отойти, но каждый год что-нибудь им якобы мешает. То с сахаром проблемы — принимаем проблему с регулированием рынка сахара, то проблемы с овощами — регулируем рынок и т.д.

Я бы предложил сделать максимально адресной помощь тем, кто нуждается в жилье и автомобиле. Только тем, кому это нужно. Это касается любых программ, назовем их G2C — government to citizen. Можно даже улучшить условия по текущим программам за счет сокращения объема для всех остальных.

Весь наш экономический рост обеспечен льготными программами. Мы поливаем сухую степь. Зачем, например, поддержка сельхозотрасли? Это показательная отрасль — мы вливаем деньги просто как в сухую степь. Да, если вливать туда много воды, что-то да вырастет. Но насколько это рационально?

Нужно точечно развивать сектора экономики, в которых мы можем качественно изготавливать товары и конкурировать на мировом рынке. Ту же нефть и пластик, который из нее производят, мы до сих пор не научились перерабатывать. А есть интересный пример — Беларусь. Зайдите в любой магазин игрушек, половина детских пластиковых игрушек — из Беларуси. Таких производств у нас в Казахстане и не хватает. При этом нужно не отказывать, не замещать другие игрушки, а научиться делать их лучше и конкурировать на рынке.

Есть и положительные примеры влияния государства. Например, США, которые стараются обрести независимость от тайваньских чипов. Правительство выделяет огромные деньги, потому что видит, что это очень важная отрасль, а рыночные игроки сами не справятся. Но это не массово и сами они не участвуют как субъект экономики, а просто инвестируют. Главным образом в научные разработки, ведь технологический прогресс — это единственный способ кратно увеличить цену продукта и ту самую добавленную стоимость продукта, которая делает страну богатой. Посмотрите на тот же iPhone: смартфон собирают в Китае, но продает его американская компания. Всю добавочную стоимость этого телефона получают американцы, хотя они его даже не производят. Просто придумали, как собрать все эти чипы вместе, заставить их хорошо работать, и научились его продавать. Все.

О том, почему отечественное — не значит дешево

Что касается бизнеса, я бы ни в коем случае не помогал импортозамещению, потому что это путь в никуда. Поскольку мы очень маленький рынок, строить какие-то производства просто для замещения каких-то иностранных товаров — бесполезно. У нас почему-то считается, и в аграрке, и в промышленности, что если у нас все будет свое — то это дешевле. Но потом мы заходим в супермаркет и удивляемся, почему эквадорские бананы, которые через полмира везут, стоят дешевле, чем алматинские яблоки. Но бананы там сами по себе растут. Все, что нужно сделать: снять и отправить. А яблоки из Алматы — это очень дорого, потому что земля, полив, обработка. И для меня это загадка, почему людям не объясняют, что свое — необязательно дешево. Это даже может быть дороже, потому что закон производства такой: чем больше партия товара, тем дешевле каждая единица из этой партии.

Нужно поддерживать экспортоориентированные предприятия. Нужно научиться делать одну вещь грамотно и продавать ее всему миру, а не делать тысячу вещей хуже, чем все, и продавать только внутри страны. Импортозамещение — путь в никуда. У нас очень маленький и сложный рынок. Тот, кто будет заниматься импортозамещением, сядет на бюджет и будет на нем сидеть до конца века. Если бы мы были численностью с Китай или Индию, то другое дело. А наш рынок не обеспечит снижение цены на объем.

Новый этап: что с нацпроектами?

Новый этап: что с нацпроектами?

Не вижу, чтобы они на деле работали. Да, сама идея ухода от абстрактных госпрограмм без конкретных ответственных классная. Сейчас четко прописаны зоны ответственности, планируемые бюджеты, эффекты и т.д. К самим цифрам, конечно, есть вопросы. Но это хороший идейный шаг вперед — от совка к agile. Но реализация — опять уход к ненужным тратам.

У нас еще одна большая проблема — порицание за неосвоение бюджета. Но это нонсенс, потому что чиновники стараются освоить лишь бы освоить — и неважно как. Думаю, нужно пересмотреть подход.