В новой колонке журналист Асем Жапишева предлагает вспомнить сильных казахских женщин, которые боролись с несправедливостью и не сдавались. 

«Благодарю соль, дающую вкус еде, благодарю девушку, соединяющую между собой народ».

(Казахская пословица)

Дома у моей покойной бабушки хранилась газетная вырезка времен Второй мировой войны. Маленькая заметка, рубрика «Герои тыла» или что-то вроде того. Знаете, шахтеры, столяры и пекари. Стахановцы. В той заметке говорилось о нашей прабабушке, которая для нужд фронта проработала без сна и отдыха почти неделю. В самые хмурые времена я вспоминаю ту заметку, мысленно обращаюсь к своей прабабке, говорю «әруақ» и прошу еще немного сил. Не знаю, насколько это помогает, но искать ролевые модели, читать интересные и трагичные женские биографии — одно из любимых моих хобби. Сегодня о таких ролевых моделях из нашей истории я вам и хочу рассказать. Не у всех хочется брать пример, но восхищаться хочется и нужно. Жаль, что историки сохранили так мало об этих и других великих женщинах.

Кто-то поспорит, что эти истории не о феминистках, что эти женщины и слова такого не знали. Возможно, с этим кем-то я и соглашусь. Возможно, и не стоило ставить это слово в заголовок. Но чего только не сделаешь ради кликов?

Итак…

История первая: свекровь и невестка

Суровая зима 1838-го, территория современного Казахстана, самое начало восстания Кенесары. Тогда он только начал набирать обороты и еще не успел стать последним ханом всех трех жузов. Пока повстанцы собирали войска, они попутно нападали и грабили аулы, кочевья и ставки пророссийских султанов. Одно из таких нападений случилось и на усадьбу Сырымбет — родовое поместье семейства покойного хана Уали (деда Шокана Валиханова). И все бы ничего, если не одна интересная деталь: самого Кенесары во время грабежа даже близко возле усадьбы не было. Реквизицией руководила его сестра — Бопай.

Хан Уали, понятное дело, также не мог присутствовать по причине того, что уже 19 лет, как был в могиле. Поместьем, как и ханством управляла его вдова, другая воинственная женщина — Айганым, которая приходилась Бопай (внезапно) свекровью (хотя они там все были родней). Бопай сожгла имение Айганым и унесла оттуда все, вплоть до старых кошм.

Несмотря на многочисленные противоречивые поступки, обе женщины были невероятно сильными. По старшинству начнем, пожалуй, с Айганым — последней ханши Среднего жуза.

В 37 Айганым лишилась супруга. Официальный Петербург внезапно решил, что вместо Уали унаследовать право престола должен не его сын — Чингиз, а Айганым. Так, она первой среди казахских женщин начала исполнять обязанности хана и делала это вполне успешно в течение 13 лет. Айганым лично ставила оттиски печати своего покойного мужа на письма, отправляемые в адрес царской администрации. Как и большинство женщин-политиков Айганым заботило главное: она просила строить жилье, школы, мечети, бани, все для приучения народа к оседлости, «выбивала» средства на приобретение орудий земледелия и посевного материала. Царь Александр I все просьбы исправно выполнял, а когда в 1822 году ханскую власть упразднили, Айганым утвердили  старшей султаншей. Знавшая пять языков, включая французский, Айганым умело вела переписку с царскими чиновниками и даже блистала на балах в Санкт-Петербурге. Обязаны мы Айганым не только образованием и медициной, но и тем, что она активно участвовала в воспитании внука Шокана, который впоследствии стал тем, кем он стал — ученым-этнографом и просветителем. В возрасте пятидесяти лет Айганым мирно передала свою должность сыну Чингизу и так же мирно еще через 20 лет умерла. Не пострадала она и от набега Бопай, в то время ее на усадьбе не было.

Иначе сложилась судьба ее невестки Бопай, матери шестерых детей. Набег на Сырымбет не был случайностью. Она действовала методично и размеренно. Месть суеты не терпит. А она мстила: за свою несбывшуюся мечту, за то, что пришлось терпеть нелюбимого мужа, за высокомерие Айганым. Замки взломать, все сундуки выпотрошить. Усадьбу Сырымбет — сжечь.

В Игре Престолов есть трогательная сцена, где Бриенну Тарт посвящают в рыцари. Степную волчицу Бопай соратники без сарказма и по праву посвятили в батыры. Ее военной специализацией были партизанские налеты.

Вот как описывает Бопай Ильяс Есенберлин в романе Хан Кене:

« — Да, времена настали! — Ожар усмехнулся. — Это правда, что даже баб принимает он в свое войско? Говорят, его сестра Бопай оставила мужа-султана, отпрыска самого Вали-хана, захватив шестерых детей и весь свой скот, чтобы помогать ему…

— А чего тут удивляться. Если сыновья Касыма — волчьей породы, то и дочери — волчицы. Эта Бопай таскает при себе всегда копье и командует джигитами получше любого батыра. Сейчас она кружит все вокруг аула Вали-хана, куда ее выдали замуж…»

Или вот другая интересная сцена:

« — Оттого и прячутся за спину белого царя! — зло заговорила Бопай. — Это им нужны крепости на нашей земле. Сколько ни отрезали на переселенцев, все равно самые плодородные земли и пастбища у потомков Самеке и Вали-хана. Не то что землю — душу готовы продать они, лишь бы сохранить свои табуны…

Посмотрите, что делается: один царит на Есиле и в пойме Нуры, другой — на склонах Сарымбета и аж до самого Шубара и Кушмуруна! С трех полных волостей можно уместить скот в одних только владениях этой хитрой валихановской Айганым! Доколе будем терпеть ее выходки и проказы? Не пора ли разгромить ее вместе с Конур-Кульджой?..

Глаза ее сверкали, она требовательно протягивала руку к брату. Кенесары пристально смотрел на нее. Наконец он кивнул:

— Ни один уважающий себя батыр не станет нападать на аул, принадлежащий женщине. Если не жалко сородичей своего мужа, сделай это сама!

Батырам понравилась его находчивость.

— Верно!..

— Мудрое решение!

— Не нам становиться между женщинами…»

И никто не встал.

10 лет Бопай провела в походах вместе с Кенесары, была преданной воительницей, а под конец пыталась отговорить младшего брата от похода к кыргызам, говорила, что там его ждет смерть. Но он ее не послушал. По легенде, прежде чем казнить у Кенесары спросили «О чем ты жалеешь?» Он ответил: «Я жалею о том, что не смог объединить народ и выдать замуж сестру». Бопай была с Кенесары до последнего и приняла мученическую смерть.

У Таттимбета есть невероятно изящный куй «Пять Торе», посвященный пятерым выдающимся полководцам — Кенесары, Наурызбай, Есенгельды, Саржан и Бопай. Но в этой музыке я слышу только ее: ее бои, неудавшуюся любовь, детей, страхи, ненависть и веру.

История вторая: Первая журналистка

1902 год, вы девочка, вам 15 лет и родители пытаются выдать вас замуж против воли. Что вы сделаете? Скорее всего, ничего. Но не такой была Назипа Кулжанова. Она выступила против воли родителей и намертво отказалась быть товаром. Более того, когда сторона жених потребовала вернуть калым, выплаченный задолго до этих событий, Назипа дошла до военного прокурора Кустанайской области с просьбой оказать ей помощь. Военный прокурор помог и благодаря этому в Казахстане появилась первая женщина-журналист и человек, разработавший первую казахскую азбуку.

В 15 лет Назипа окончила училище, после вышла замуж по любви за учителя Джетыгардинско-Чубарской волостной школы Нургали Кулжанова. В 1905 году чета переехала в Семипалатинск и начала преподавать в учительской семинарии — той самой, где учился Мухтар Ауэзов. Позже Назипа начала писать и переводить. Она написала учебник «Дошкольное образование», который впоследствии использовал Ахмет Байтурсынов, переводила Абая и Алтынсарина на русский, а Толстого, Горького, Куприна и Короленко на казахский. Назипа устраивала разного рода «ивенты» — например, вечер, посвященный десятилетию со смерти Абая. Для этого ей почти три месяца пришлось ждать разрешения от семипалатинского губернатора, пока цензура тщательно изучала программу вечера.

В 1919 году ее мужа расстреляли и она сама оказалась в опасном положении. Назипе помог Сакен Сейфуллин. Он пригласил ее в газету «Енбекші қазақ», затем были другие издания. В 30-е мужа объявили врагом народа посмертно и ее перестали печатать. Лишенная моральной и материальной поддержки Назипа умерла в 1934 году. Ей было 46 лет.

Гораздо лучше этих скудных строк о Назипе расскажет поэт Султанмахмут Торайгыров. В 17-18 годах он написал поэму «Таныстыру» (Знакомство), где описал каждого члена Алаш-Орды. Вот малая часть, посвященная Назипе:

Ардақты бар Нәзипа деген ханым,

Газет, журнал жүзінде жұртқа мәлім.

Оқыса сондай әйел шығар ед деп,

Оқығандар бағалар сөздің дәмін.

Неше күн қыдырсаң да таба алмассың,

Семейдің одан өтер адал жанын.

Ақ көңіл, мінезі оңды, жүзі жарқын,

Ынтасы жеткізбекке әйел халқын.

Және бар әйелге хас нәзік сезім,

Танитын бір көргенде-ақ істің нарқын.

Атақты Байтұрсынов «Мысалында»,

«Н-ға» деп өлең жазып, жайған даңқын.

Аяныш жұмсақ жүрек мейірбанды,

Ренжіткісі келмейтін тірі жанды.

Қайткенмен он облыс бар қазақта,

Әзір шыққан әйел жоқ сонан мәнді.

История третья: Два подростка

На момент декабрьских событий 1986 года нашим героиням Ляззат Асановой и Сабире Мухамеджановой всего по 16 лет. О жизни обеих известно очень мало и еще меньше об обстоятельствах их смерти.

По имеющимся скудным данным, Сабира Мухамеджанов родилась в ауле Акмектеп Тарбагатайского района Восточно-Казахстанской области. В 1977 году пошла в первый класс восьмилетки, в 1984 году окончила на одни пятерки и поступила в Усть-Каменогорское педагогическое училище. Когда Сабира услышала о том, что происходит в Алматы, то вместе с другой молодежью вышла на площадь. Через полчаса прибыла полиция и начала жестоко избивать студентов. Пятнадцать человек арестовали, в том числе и Сабиру. Ее признали организатором националистов-противников советского общества. Сабира не выдержала давления органов и 26 декабря 1986 года погибла, спрыгнув с пятого этажа общежития в Усть-Каменогорске.

Другая девушка-подросток Ляззат Асанова родилась в июле 1970 года в ауле Акжазык (ныне Айдарлы) Панфиловского района Талдыкорганской области. Тоже окончила школу с отличием и приехала поступать в Алматы. В 1985 году Ляззат поступила в музыкальное училище имени П. Чайковского. В декабре 1986 года она одной из первых вышла на площадь. Ляззат подбадривала остальных студентов: «Казахи! Хватит жить в неволе! Мы станем свободными лишь тогда, когда завоюем независимость!»

Шестнадцатилетнюю девочку задержали сотрудники полиции и обвинили по статье 65 УК КазССР. Ляззат отправили в тюрьму. Но через несколько дней ее труп почему-то обнаружили в общежитии музыкального училища. Сотрудники органов распространили слух, что «она упала с пятого этажа общежития». В девяностые благодаря Алтынай Асановой, сестре Ляззат, девушку реабилитировали.

Казахи говорят «Қыздың жолы жіңішке» — «Тонка девичья тропа». В суровых условиях степи и бесконечных войн, когда на первом плане стояла простая проблема выживания казахские женщины чаще всего выступали не «хранительницами очага», как их рисуют нынешние любители подискутировать о традиционных ценностях, а как его защитницы. Болезненные роды, заботы о старших родственниках, войны и голод, набеги и болезни — поколение за поколением формировался характер казахской женщины. Женщины-матери, женщины-воительницы и женщины-защитницы. Женщин, истории которых могут занимать, две строчки в энциклопедиях, потому что никто не потрудился записать их историю, но эти две строчки громче и важнее любых других слов.