Мы продолжаем рубрику «Где ты работаешь», в которой рассказываем о работе в известных зданиях Алматы и Астаны. На этот раз The Village Казахстан отправился в одно из самых старых строений города — Свято-Вознесенский собор, которому уже 112 лет. В этом году в соборе завершилась двухлетняя реставрация. Мы поговорили со священником и рассказываем об особенностях службы, общении с людьми и итогах реставрации.

Текст

Кирилл Каргаполов

Фотографии

ОФЕЛИЯ ЖАКАЕВА

РАСПОЛОЖЕНИЕ

ул. Гоголя, 40

Год строительства

1904-1907 годы

Архитекторы

А. П. Зенков, К. А. Борисоглебский

Статус

памятник истории и культуры Казахстана республиканского значения

Информационная справка

Воздвигнуть собор планировали еще в 80-х годах 19 века. Однако разрушительное землетрясение показало, что предложенный вариант проекта небезопасен. К тому же периодически возникали сложности с финансированием. В конце 90-х архитектор Константин Борисоглебский разработал проект собора, который утверждался и дорабатывался в течение еще нескольких лет. Большинство замечаний касались материала — участники комиссий сомневались в пожарной и сейсмической безопасности такой большой деревянной постройки. В итоге строительство началось только в 1904 году после внесенных доработок инженера Андрея Зенкова, а закончилось в 1907.

В 1929 году богослужения в храме прекратились, большинство священников осудили, некоторых расстреляли. Храм стал Центральным государственным музеем Казахской АССР. Интерьер здания изменили, а колокольню использовали для организации радиопередач.

Храм вернули Церкви только в 1995 году. Указом Нурсултана Назарбаева его передали в бессрочное и безвозмездное пользование Русской православной церкви. Настоятель кафедрального собора — митрополит Астанайский и Казахстанский — Александр.

Александр Суворов, 42 года

Протоиерей, ключарь Свято-Вознесенского кафедрального собора

О работе

Желание служить Церкви появилось в начале 90-х — хотелось уйти от разрушающихся идеалов разрушающейся страны. Все то, чему прежде отдавал честь, становилось ненужным и никчемным. Это желание привело меня в Московскую Духовную Семинарию, где в 1998 году получил священный сан. Считаю, что приход в Церковь — это промысел Божий.

Сейчас я ключарь Вознесенского Кафедрального собора — контролирую все процессы в храме, слежу за состоянием собора. Говоря светским языком, — это похоже на должность исполнительного директора. Ну и, конечно, выполняю обязанности священника: провожу богослужения, исповеди, молитвы. Также председательствую в Отделе по взаимоотношениям церкви и общества в Казахстане — занимаюсь мониторингом, встречаюсь с представителями власти и общественных объединений, готовлю документы.

С таким графиком трудно планировать отдых — не знаешь, что будет завтра. Бывает, нужно ехать на встречу или причастить (символическое действие, выражающее единство верующего со Христом — Прим. ред.) больного. Если получается, домой уезжаю в 17:00-18:00. Когда совершаю службу, особенно в воскресный день, то в 06:15 уже в соборе. Дни насыщенные и не однообразные, потому что каждый день встречаюсь с новыми людьми, меня это очень радует.

Если исключить постоянных прихожан, то большинство людей в храм приводит боль. Жизненная ситуация поставила их в рамки, когда уже негде искать ответа, кроме как у Господа Бога. Часто приходят люди в трудном материальном положении, мы им, конечно, стараемся помочь. Не скажу, что покупаем квартиры — такой возможности нет. Бывает, многие ошибочно просят: «Дайте нам то, то и то, вы обязаны, вы богатые». Это все равно, что подойти к рядовому банковскому работнику и требовать деньги банка. У нас ведь зарплаты обычные, все платят налоги и необходимые отчисления. Ни один священник не вправе распоряжаться деньгами храма по своему усмотрению. Храм — это община.

Помогать людям должен каждый, не только священники. Сейчас у нас действует благотворительный проект «Горница мастеров», где детей из малоимущих семей бесплатно готовят к общеобразовательной школе. После занятий дети играют и отдыхают.

Большинство служащих пришли в храм по зову души. Будучи священником, нужно любить службу и церковь — трудно работать на месте, которое не нравится. Должна быть вера в Бога — без нее все действия бессмысленны. Еще священник должен быть грамотным и профильно образованным. Но самое главное качество — сочувствие. Если священник не умеет сочувствовать, то ему не велика цена.

Людей в храм приводит боль

В нашем соборе служат около десятка священнослужителей, которые несут разные послушания. Некоторые стоят в череде, по-светски — в графике, и проводят богослужения. У других — административные обязанности, например есть пресс-секретарь. Отец Иаков пишет исторические книги. Есть дьяконы и пономоря — помощники при богослужении. Также в соборе два хора — профессиональный и вседневный, однако и там у всех музыкальное образование. В соборе есть технички, повара, рабочие, электрик, звонарь — все заняты своим делом.

О соборе

Первый раз оказался в соборе года в четыре. Тогда это еще был музей. Больше всего поразили летучие мыши, которых раньше здесь было много, — они стали первым детским воспоминанием об этом месте. Когда стал старше, собор превратили в концертный зал, я все время ждал, когда снова будет храм. В мае 1994 года государство дало возможность первый раз послужить в соборе. Мы тогда с другом пели в хоре, он меня толкает и говорит: «Саша, Саша, смотри, нам здесь служить!» Это пророчество исполнилось — служим вместе.

Поражает архитектура собора. Это не Византия, не Русь, не барокко — это русский модерн, который из-за событий начала 20 века так и не развился. Подобных зданий нигде в мире больше нет. Еще собор намеренно имитировали под каменный — не было ни знаний, ни возможностей, чтобы строить сейсмически безопасное здание из камня.

За эти годы многое было сделано: при архиепископе Алексии собор вернули Церкви и провели первую реставрацию. Стараниями другого митрополита Мефодия Немцова был сделан иконостас, организована иконописная школа. Труд десятков и сотен людей, от уборщиц до священнослужителей, сделал собор таким, какой он есть.

Подобных зданий нигде в мире больше нет

Это живое здание со своей душой и историей

Это живое здание со своей душой и историей. Трудно выделить в нем какую-то любимую деталь. Это как спрашивать: «Что нравится в человеке?» Человека ведь любят не за глаза или волосы, а любят просто, как единое целое. Так же и собор, для меня он единое целое, живое существо.

К сожалению, никто не знает имени архитектора. Я склоняюсь к тому, что это Андрей Павлович Зенков. Многие думают иначе, но узнать точно не получится, штамп с именем архитектора утерян. Мы пытались найти его и в наших архивах, и в архивах Санкт-Петербурга, но не удалось.

О реставрации

Реставрация — это историческое событие для собора. Она стала возможной, благодаря митрополиту Астанайскому и Казахстанскому Александру (Могилеву), который привлек деньги на реставрацию. Мы не один год подавали запросы в государственные органы о выделении средств на реставрацию, так как здание собора принадлежит государству. Нам говорили ждать очереди, но ситуация была близка к критичной, поэтому пришлось действовать самим.

Конечно, есть и недовольные реставрацией. Меня поражают подобные комментарии: «Вот отреставрировали собор, лучше бы построили детский сад». Дело в том, что собор отреставрировали не на бюджетные средства, а за счет пожертвований людей, неравнодушных к храму и собору и желающих видеть город красивым. Недовольным можно посоветовать продать свою недвижимость или транспорт, чтобы внести паи (инвестиции, пожертвования — Прим. ред.) в строительство социального объекта. К тому же, думаю, что собор приносит доход бюджету — каждый час его посещают группы туристов. Ни копейки с этого Вознесенский собор не имеет.

Многие жалуются, что в соборе провели реконструкцию, а не реставрацию. На самом деле, мы убирали изменения, внесенные в период советской власти. Например, оказалось, что одна из вентиляционных вытяжек, предусмотренная Зенковым, была замурована, а мы вновь открыли ее. Подняли престол на его историческое основание, разрушенное ранее. Восстановили ручки и другие элементы отделки, утраченные в советский период. Не функционирующие печи отопления переделали под систему вентиляции, спрятав ее под гжель.

Придираются к полу, спрашивают, зачем мы убрали старый. На самом деле оставили оригинальную плитку фирмы Villeroy & Boch. Ранее она была обрамлена обычным цементом. Но цемент раньше натирали ядовитым свинцовым флюатом, чтобы придать ему вид графита. Естественно, использовать подобные материалы нельзя. Также был необходим доступ к колоннам, в которых находятся вентиляционные каналы — пришлось вскрывать весь пол. Оказалось, что у одной из колонн имеются скрытые повреждения. Чтобы их устранить, специально пригласили профессора из Германии.

Осуществить контроль над реставрацией такого выдающегося памятника архитектуры — это огромная радость. Ведь нам долго приходилось смотреть на треснувший пол, поведенные рамы и купола, которые нуждались в ремонте. Изучив все имеющиеся документы и поработав с мировыми экспертами в области культуры, искусства и реставрации, считаю, что нынешний вариант — самый лучший.

О стереотипах

Большинство новостей о священниках о том, что какой-то пьяный поп совершил дтп или наворовал денег. Неважно, где это произошло, через два дня об этом будет знать весь мир. А то, что церковь открыла приют, школу или содержит дом престарелых, никому не интересно.

Самый популярный стереотип — «попы на мерседесах». Думаю, он относится не более чем к 5 % священников. И то, условный мерседес чаще всего подарен благодетелем, а не куплен за счет налогов и пожертвований граждан. Священник не может в своих личных целях использовать храмовые деньги: за этим следит епархиальное руководство и бухгалтерия. Я скажу так: большинство моих служителей даже не выходят в отпуска, потому что нет возможности куда-то поехать. Сам, бывает, служу по несколько лет без отдыха.

Люди, не зная меня лично, испытывают неприязнь, только потому, что я — священнослужитель. Священнослужитель — такой же человек, склонный к грехам и страстям. Но будучи примером, он должен вести себя соответственно, побеждать свое греховное «я».