Вслед за «Ұят емес» мы продолжаем новый спецпроект «Айналайын», где поднимем проблемы самого уязвимого меньшинства в мире — детей. Айналайын — это ласковое казахское прозвище, которое не имеет аналогов в русском языке. Дословно «айналайын» означает «Кружусь вокруг тебя». Раньше родители ходили вокруг юрты с больным ребенком внутри, чтобы забрать его недуг, защитить от злых сил.

Все это лето мы будем говорить о правах и защите детей, детдомах, домашнем насилии, детском труде, торговле детьми и рабстве, материнстве, жизни и развитии детей с особенностями, буллинге, образовании, уголовной ответственности и будущем. Мы встретимся с экспертами и властями, жертвами и активистами, и, конечно же, с детьми.

Текст

Асель Болатова

Иллюстрации

Еркежан сабитбекова

По статистике, послеродовой депрессией страдают 10-15 % женщин. Иногда достаточно поддержки семьи и близких, а некоторые случаи требуют принятия антидепрессантов. Признаки послеродовой депрессии: подавленность, раздражительность, отсутствие интереса к своему ребенку. В таком состоянии женщина может представлять угрозу для себя и малыша. Чаще всего женщины стыдятся своих чувств и стараются держать все в секрете. Мы поговорили с тремя женщинами, переживших послеродовую депрессию, и узнали, насколько важно делиться переживаниями и проблемами.

Жибек, двое детей

Первый ребенок

С мужем мы познакомились на форуме в интернете, встречались на расстоянии. Он учился за рубежом, виделись раз в полгода. Как только приехал, сразу поженились, мне на тот момент было 23. Забеременела я через 10 месяцев после свадьбы. Ребенка мы не планировали, но и против не были. Только сейчас я понимаю, что нужно повзрослеть для такого решения. Мы были молоды и неосознанно подошли к решению стать родителями — мол, пора уже, все так делают.

Первые три месяца мучал сильный токсикоз — не могла мыть посуду и заходить на кухню. Воротило от запаха холодильника и пластика. Муж всегда был рядом, помогал. Он очень заботливый, к тому же перед свадьбой я поставила ему условие: все домашние обязанности мы делим вместе, никаких слов о том, что «это женские обязанности» я от него слышать не должна. По сей день мы делим быт, он готовит завтраки и купает детей.

На все консультации гинеколога мы ходили вместе. После осмотра муж заходил в кабинет и слушал рекомендации врача. Посещали курсы партнерских родов, он всегда был рядом так как знал, что я боюсь оставаться одна с медперсоналом.

Роды прошли быстро, но тяжело — были разрывы. Поступила в два ночи, родила в семь утра, все это время муж делал массаж, поднимал, сажал, выполнял все, что говорила акушерка. Мне кажется, ему было тяжелее, чем мне. Я была настолько обессилена, что не могла стоять. Он видел мои мучения, жалел после родов. Помню, когда мне хотелось пойти в туалет, муж говорил: «Давай я тебя отведу, посажу, помогу». Конечно, я не согласилась, но мне было очень приятно. С первым ребенком муж очень хорошо помогал.

С первым ребенком муж очень хорошо помогал

У меня был ужасный лактостаз (проблемы с кормлением грудью), первый ребенок с самого начала был на смешанном вскармливании. Молоко перегорело из-за стресса: я боялась, что мне будет больно, особенно когда у сына начнут резаться зубы. У меня низкий болевой порог, я себя жалела.

Муж вставал ночью и сам готовил смеси, кормил. Мы просыпались по очереди, но я старалась не тревожить супруга, ведь ему утром на работу. Но когда не хватало сил успокоить ребенка, будила мужа и говорила, что сделала все, что могла. У первого ребенка сложились близкие отношения с папой потому что он всегда был рядом.

Первые месяцы я переживала, что не могу заниматься сексом из-за разрывов, боялась, что у меня все порвется. Муж и в этом проявил понимание: не приставал, ждал.

Его мама приезжала к нам, убиралась дома, заботилась обо мне. Я не могла ходить нормально в туалет из-за разрывов, и она запекала яблоки в качестве натурального слабительного. Делала мне примочки для груди, когда случился лактостаз. Было безумно приятно, и послеродовой депрессии я не испытала, потому что была окружена любовью и заботой.

Второй ребенок

Когда старшему было полтора года, появился второй ребенок. Вот тогда стало по-настоящему тяжело: в городе мы уже жили одни, и никто не помогал. Я сильно уставала, а муж перестал уделять внимание. Мы больше не проводили время вдвоем, из-за этого чувствовала себя одинокой и ненужной. Временами мы могли нанять помощницу, но финансовое состояние не позволяло пользоваться ее услугами постоянно.

Когда дети пошли в садик, я вздохнула полной грудью, радовалась, что можно спокойно погулять без коляски, без сумки с подгузниками, салфетками, перекусами. Налегке! В ушах наушники, любимая музыка, небо, солнце — получаешь удовольствие от жизни.

Не каждая женщина создана для материнства. Я люблю своих детей, но еще сильнее люблю свободу. А они сковывали движения: даже простая прогулка давалась тяжело. Я устала от постоянного страха, который испытывала, если переходила дорогу с сыновьями. Меня угнетала мысль о том, что мать и домохозяйка — мой предел. Вечером приходил уставший муж, видел не менее уставшую жену и детей, которые то и дело ноют и капризничают.

Я кричала на старшего сына: «Неужели трудно догадаться, что я тоже устала?». Пыталась добиться от него понимания. Часто зависала в социальных сетях, за что выслушивала от мужа. Но именно там получала то внимание и общение, которого мне не хватало в жизни. Муж спрашивал: «Что ты еще хочешь, я тебе помогаю с детьми, с уборкой, в материальном плане всего достаточно!» А мне не хватало душевной близости с ним. Казалось, что он не хочет быть со мной, я стала неинтересна потому что круглосуточно сижу дома. Могла сорваться на него из-за того, что он не так посмотрел или поздно пришел. Постоянно хотелось плакать, я заводилась из-за мелочей. Я привыкла вести активный образ жизни, гулять, меня злила эта клетка из детских криков.

Однажды я наглоталась таблеток: накопились нерешенные проблемы, обиды. Мне хотелось поговорить с мужем, но в ответ услышала: «Хватит страдать, я хочу спать». Мне стало плохо от его слов. Подумала: «Как можно спать, когда любимому человеку плохо?». Тогда я и достигла дна: встала и наглоталась таблеток. Муж вызвал скорую, следом приехала полиция. Он дал им денег, чтобы те оформили все как ложный вызов, иначе арестовали бы по статье «Причинение вреда собственному здоровью». Меня прокапали, все обошлось.

«Как можно спать, когда любимому человеку плохо?»

Поддержка

Я делилась мыслями и переживаниями с мамой. Меня обижало, когда она заявляла мне: «Зачем ты раздуваешь из мухи слона, все так жили!» У меня был готов ответ: «Ты не была матерью погодок и не знаешь, насколько это сложно». Родная сестра старше меня на восемь лет. Мама не поймет, каково это — когда двое детей беспрерывно орут, а ты ничего не можешь поделать. Бывали моменты, когда хотелось собрать вещи и просто уйти из дома. Оставить мужа, детей и жить одной.

Бывали моменты, когда хотелось собрать вещи и просто уйти из дома

У меня есть подруга, психолог по детскому развитию, которая обучалась за рубежом по специальности Early childhood psychology. Она постоянно скидывала ссылки на статьи зарубежных психологов. Я читала, как вести себя во время детских истерик, как не наломать дров в воспитании детей. Подруга говорила, что надо себя любить, уделять время на отдых. Ни мама, ни свекровь не поддерживали меня так, как она. Благодаря ей я стала знакомиться с другими молодыми мамами, и мы могли поделиться проблемами и идеями. Когда я начала работать, времени на встречи уже не оставалось.

О депрессии

Когда человек в депрессии, он неадекватен. Сейчас я боюсь рожать, потому что не хочу снова сидеть дома. Не люблю заточение, ощущение скованности, когда надо постоянно подстраиваться под другого, ходить всегда и везде с ребенком. А вдруг снова начнутся проблемы, ссоры? Если бы моя мама жила тут, я бы спокойно родила. Возможно, решусь на третьего, когда сможем позволить себе домработницу.

Было бы хорошо иметь возможность пойти прогуляться по магазинам и спокойно примерить вещи, которые понравятся. Иногда мне хочется помочь молодым мамам, присмотреть за их детьми, чтобы они могли устроить себе полноценный шоппинг. Я по себе понимаю, каково им. Мамам тоже надо отдыхать, уделять себе внимание, ходить в СПА, общаться с подругами.

Раз в неделю я уходила гулять, муж мог спокойно оставаться с детьми. Поначалу он часто названивал, мол, когда приедешь. Потом сказала: «Хватит мне звонить, когда ты встречаешься с друзьями, мне это тоже не нравится. Но я тебе не названиваю. Дай мне спокойно отдохнуть». Теперь можем встретиться с подругами в 7:30 вечера и просидеть до часу ночи — поболтать, пойти в караоке или в парке погулять. Нам никто не звонит и не пишет. Мы уже договорились с мужьями и наладили эту систему.

Мне всегда нравилось читать. Я брала книжку, уезжала в кофейню и часа два сидела — это помогало. Когда муж видел, что брови нахмурены, отправлял пройтись, а сам оставался с детьми. Мне повезло с мужем, но в этом есть и моя заслуга. Я боролась за личное пространство.

У меня была одноклассница, которая повесилась. У нее осталось двое детей. Мама рассказала, еще и глупой назвала: «Муж есть, не пьет, не курит, что ей еще надо?». Она не имеет права так говорить, не зная, что у них в семье творится. Старшее поколение должно поддержать, а не хвастать тем, что и посложнее ситуации пережили. Мне жаль женщин, которые мирятся с ролью прислуги, целый день обслуживая мужа, его родителей и детей. Неправильно, что в нашем обществе обесценивается работа мамы, женщины в целом. Нужно работать над этим и создавать центры, клубы для мам, обучать их семейной грамотности. Иначе девушки так и будут прыгать с пятого этажа, оставляя малышей на произвол судьбы. Они не дуры, не слабые, а всего-навсего лишены поддержки. Если мама спокойна — дети счастливы и психологически здоровы. У меня есть мечта: организовать свой центр, в котором бы таким женщинам оказывали поддержку.

Они не дуры, не слабые, а всего-навсего лишены поддержки

Ни с первым, ни со вторым ребенком я не сравнивала себя с другими, считала себя хорошей мамой. Во время первой беременности я читала Комаровского (Евгений Комаровский — педиатр, автор книг о воспитании детей), смотрела все его видео, морально готовилась стать мамой. Но не читала психологические книги об эмоциональном выгорании, о том, что нужно выделять время для себя.

Благодаря книгам научилась говорить о своих чувствах. Когда у меня возникали проблемы, раньше я просто обижалась, пыталась сделать так, чтобы муж меня понял, догадался. Потом стала читать книги об отношениях, о воспитании детей и поняла, что так проблемы не решаются. С первым сыном я наломала дров в плане воспитания. Неправильно реагировала на истерики. Но я проделала работу над ошибками и сейчас вижу улучшения в поведении сына. Он не закатывает истерик, стал рассудительным, умеет четко выражать мысли, эмоции, желания. Для меня важно научить детей озвучивать свои чувства.

Анжелика, трое детей

Первые роды

Я родилась в еврейской семье, мама из Румынии, папа из Украины, война забросила их в Казахстан. До 15 лет мы жили в Кызылорде, а когда открылись ворота бывшего СССР в 1990 году, переехали в Израиль. Эмиграция была тяжелой: на историческую родину приехали без гроша в кармане, не зная языка. В Советском союзе невозможно было выучить английский язык в обычной школе. Родителям было за 50, им пришлось тяжелее всего. Я закончила школу в 19 лет, отслужила в армии и отучилась на медсестру.

В 23 года я вышла замуж. Мы встречались совсем недолго, буквально три-четыре месяца. Первая беременность была неудачной, плод не развился, пришлось сделать аборт. Через некоторое время забеременела опять, я сильно хотела ребенка и переживала, что не смогу стать матерью. Через год после свадьбы родилась дочь. Беременность была потрясающей. Я была очень счастлива, мне казалось, что я самая красивая, несмотря на то, что живот рос и рос. Я бегала на каблуках, успевала учиться. Все было прекрасно.

За три недели до рождения дочери у меня умер отец. Мы узнали, что у него рак, а через три дня после этой новости его не стало. Все боялись, что у меня будет депрессия. Но рождение первенца скрасило мои грустные дни. Депрессии я тогда не испытала, но кормить грудью не смогла. Через полтора месяца после ее рождения у меня высохло молоко, а советы мамы и свекрови больше мешали, чем помогали.

Роды прошли очень быстро, я даже получила удовольствие от них. Муж снимал на камеру, пока были схватки. Когда настал момент рожать, батарейка села: не осталось ни фото, ни видео.

Когда я рожала впервые, попросила поставить эпидуральный укол, но боль от него была сильнее, чем от самих родов, это я поняла с рождением второго и третьего ребенка. Врачи не помогают освоиться первородкам, и я искала женщину, которая бы объяснила, как кормить грудью.

Муж снимал на камеру, пока были схватки

В то время в Израиле было не модно кормить грудью, все боялись испортить форму. А я гордилась тем, что обхожусь без смесей. У меня быстро ушел живот, другие роженицы удивлялись, говорили, что даже не видно, что я рожала. Я сравнивала себя с другими матерями и понимала, что мне несказанно повезло. Не могла наглядеться на свою дочь, была в состоянии эйфории.

Переезд в Эквадор

Через четыре года родился сын. Муж начал работать в Эквадоре. Я круглосуточно работала в больнице, вплоть до рождения ребенка. В ночь, когда родила сына, муж был рядом, потому что я кричала, что без него рожать не буду. Меня даже прозвали «фатиме» — в переводе с еврейского — женщина, которая чуть не родила в коридоре. После рождения второго ребенка мы переехали в Эквадор, так как тяжело было быть семьей, когда папа далеко работает. У него был бизнес— не мог часто приезжать.

Мы переехали в Эквадор, чтобы сохранить семью или решить, нужно ли разбегаться. Это не было похоже на эмиграцию, которую я пережила в 15 лет. Я уже говорила по-русски, на иврите и по-английски, надо было учить еще и испанский. Четвертый язык дался легче. Гораздо сложнее было привыкать жить в семье, потому что в Израиле я привыкла жить одна. Муж постоянно был в разъездах. Когда приходил сантехник или другой мужчина, дочь спрашивала: «Это мой новый папа?». Тогда мы поняли, что нужно что-то менять.

Период привыкания к вернувшемуся мужу был не из легких. Я не стала искать работу, хотелось отдохнуть после стольких лет труда. Впервые начала писать картины, ходила на курсы вязания, танцы, пилатес. Позже я забеременела в третий раз незапланированно.

Когда приходил сантехник или другой мужчина, дочь спрашивала: «Это мой новый папа?»

Родился еще один сын. Третья беременность была не очень приятная, потому что пришлась на период, когда предохранялась спиралью: по совету врача из-за инфекций мы сняли ее на пару месяцев. Муж спросил, что я собираюсь делать. Решила, если все анализы будут хорошими, то буду рожать.

В Эквадоре мало кто рожает самостоятельно, практически все женщины делают кесарево сечение. Когда сказала врачу, что буду рожать сама, он ответил, что не гарантирует безопасность мне и ребенку. Я испугалась, начала накручивать, появился барьер. Боялась, что-то пойдет не так. В этой стране врачу легче и финансово выгоднее порезать тебя. Когда пришло время рожать и меня приняли в больнице, я буквально кричала, что не иду на операцию.

Запугивание врачей

У третьего ребенка я решила взять стволовые клетки и отправить в Майами на анализ. Менее, чем через неделю у него началась желтуха. На восьмой день по еврейским обычаям мальчикам делают обрезание. Мы с ребенком поехали в больницу, чтобы узнать, можно ли делать обрезание сейчас или лучше сначала вылечить желтуху. По пути мне позвонил врач из роддома и попросил срочно ехать к нему: «Пришли результаты анализов. Нужно срочно поговорить». Попросила его сказать сразу, услышала: «У тебя гепатит Б». Как медсестра, я знаю симптомы этой болезни и у меня их никогда не было. Оказалось, врач просто запугал меня, на листке анализов было написано 50 — right, 50 — false.

У малыша были кожные проблемы, мне казалось, что все идет не так. Я плакала каждый день, бегала по врачам, просила помочь. Они говорили, что проблемы незначительны, но я им не верила. Рядом была мама, поддерживала и давала советы. Обычно я с ней спорю, но тут молчала, так как не понимала, что происходит.

Не успевала проводить время со старшими детьми, считала себя плохой мамой. Мама видела мои мучения и спрашивала: «Что с тобой? У тебя такой красивый сын!», но я смотрела на него и считала ужасным. С мужем отношения сошли на нет — он не понимал, что я опасна для себя и для малыша. Однако он догадался, что мне нужна помощь и по совету знакомых нашел няню для малыша. Я просто отдала ребенка ей, она приносила его только покормить.

Я смотрела на сына и считала его ужасным

У ребенка не проходило акне. Я не понимала, что детские прыщики — это нормально. Однажды я позвонила в субботу подруге-педиатру и сказала, что с ребенком что-то происходит. Она открыла для нас поликлинику, проверила малыша и сказала, что проблемы не у него, а у меня. Предложила сходить к психологу.

Когда ребенку было полгода, на меня невозможно было смотреть — кожа да кости. После слов подруги я стала прятаться от мира, пыталась справиться сама. Моя дочь качала младшего, пела ему колыбельные и спрашивала: «Мама, почему ты плачешь, он ведь такой красивый!» А у меня сжималось сердце, я считала его ужасным. В голову лезли страшные мысли, хотелось взять подушку и накрыть его, а потом сотворить что-то и с собой.

Депрессия случилась потому что меня запугали. Первые роды были легкими — я испытывала чувство гордости за себя. А с третьей беременностью было иначе: в семье разлад, некому помочь.

Несмотря на сложности, я иногда задумывалась о том, чтобы родить четвертого. Однако после такого грустного опыта я решила завязать с фабрикой детей.

После такого грустного опыта я решила завязать с фабрикой детей

Меруерт, двое детей

Первые роды

С мужем знакомы еще со школы, познакомились в восьмом классе, а в 11 начали встречаться. Поступили в разные университеты, но не понравилась специальность, которую выбрала, и перевелась в его институт. Первая беременность была незапланированной, мы хотели отучиться, получить степень магистра, построить карьеру, путешествовать и только потом стать родителями. Но судьба решила иначе. Я была напугана, но муж сказал: «Какая разница, сейчас или через пять лет?» Мы поженились, стали жить с его родителями.

Мы жили с родителями мужа, и я жутко уставала. Во время беременности я писала дипломную работу и сдавала экзамены, параллельно убиралась дома и готовила ужин из двух блюд и десерта. Свекровь постоянно заставляла двигаться, говорила, что подвижный образ жизни облегчает роды. Она была права: и беременность, и роды прошли легко. У меня не было ни токсикоза, ни отеков.

К тому моменту, когда у меня начались схватки, я успела всех накормить и подать чай. На курсах для беременных нам говорили, что первые схватки длятся долго и лучше побыть дома, чтобы набраться сил. Но моя мама человек неспокойный, мы сразу же поехали в роддом. Муж был рядом все время, видел, через что пришлось пройти. Свою маму я не хотела брать, она бы не успокоила, а только бы мешала переживаниями. А свекрови не смогла сказать: «Оставьте меня в покое, все нормально» — мы не были в столь близких отношениях на тот момент.

К тому моменту, когда у меня начались схватки, я успела всех накормить и подать чай

Вторым забеременела, когда старшему был год: мне не хотелось, чтобы у детей была большая разница в возрасте. Вторая беременность была ужасной. С младшим сыном я проходила 42 недели, в итоге мне сделали  вызывающие роды. Я не могла нормально спать, тело стало нереально большим. Сначала мне пустили воды, но это не помогло, потом поставили капельницу и схватки пошли. Мне было больно, я кричала. Когда муж вошел в палату, он расплакался: не от счастья, а потому что боялся, что я умру от боли.

Реакция родных

Я никогда не была капризной мамочкой, которая ночью разбудит и скажет: «Хочу клубнику, селедку». У меня не было никаких запросов. Иногда хотелось к себе повышенного внимания, но это быстро проходило.

У меня не было молока ни с первым, ни со вторым. Родители с обеих сторон давили, говорили, что это позор. С первым ребенком было тяжело от того, что я не знала, как надо вести себя с новорожденными. Мне казалось, что я буду готова к этому, ведь сама ухаживала за братишкой и с малых лет возилась с детьми. Но это совсем другое. Первое время мне казалось, что я не люблю своего ребенка. Я не могла поспать, поесть когда хочу, постоянно чувствовала себя обязанной.

Я не могла поспать, поесть когда хочу, постоянно чувствовала себя кому-то обязанной

Первое время после родов никому не говорила о депрессии, пыталась сама справиться. Взаимодействие с родителями мужа также забирало силы. Плюс маленький ребенок, не высыпалась. Из-за недосыпа у меня начались нервные срывы. Когда никого не было дома, постоянно рыдала. Я устала и не понимала, что делать дальше. Родным я не говорила о своем состоянии, делилась с подругами, но и они не могли мне помочь. Было страшно от мысли, что я не люблю собственного ребенка. Мне казалось, что я могу спокойно оставить его и уйти туда, где не слышно, как он орет.

Мне казалось, что я могу спокойно оставить его и уйти туда, где не слышно, как он орет

Я понимала, что рожаю для себя, а не для бабушек и дедушек. Но потом я стала говорить об этом мужу, он сразу же отреагировал. Сказал, что нужно было поделиться этим раньше и не держать все в себе, начал вытягивать меня из этого состояния. Поговорил с родителями, чтобы те меньше меня беспокоили, переняли домашние обязанности. Не скажу, что все сразу стало идеально, но он очень старался. Иногда не воспринимал всерьез, не верил желанию побить его и ребенка. Я давала ему почитать статьи и он стал серьезнее, помогал с учебой.

Когда появился второй, он перенял на себя готовку и спокойно относился к бардаку дома. «Ничего страшного, главное, отдохни, выспись». Но я чувствовала себя ненужной и плохой матерью. Старший постоянно ревновал, а у младшего сбился ритм. По ночам я плакала, стараясь не разбудить мужа, у него на тот момент была большая нагрузка по работе. Мы купили квартиру в том же районе, где живут мои родители, они забирали старшего к себе, это спасало.

Об ощущениях

Когда я испытала это состояние со вторым ребенком, сразу же сказала мужу, не стала держать в себе. Просила помочь не делом, а словом. Поняла, что важно озвучивать переживания: в одиночку с этим не справиться. Если пытаться всех от себя отгородить — засосет еще больше. Я не просила забрать детей или убраться, просто необходимо было слышать, что у меня все получится, что я справлюсь.

Я часто сравнивала себя с другими матерями, особенно с теми, которые ведут активную жизнь в соцсетях. Не понимала, как они успевают хорошо выглядеть, содержать дом в идеальном порядке и готовить каждый день ресторанные блюда. Еще и зарабатывать успевают. Когда я училась в магистратуре, вообще не справлялась. Это была идея свекрови, она оплатила учебу: «Учись, чтобы скучно не было». Я не испытывала благодарности, только злость от того, что за меня все решили. У меня горела диссертация, дома бардак, дети капризничали, а я не могла нормально принять ванну. Все время говорила себе, что я ужасная мама, которая не любит своих детей. Жалела о том, что так рано родила второго, считала его лишним.

Я не испытывала благодарности, только злость от того, что за меня все решили

Я опять не смогла кормить грудью и чувствовала себя ужасной из-за давления общества: «смесями кормить нельзя, что, грудь боишься растянуть?» Три дня после рождения я пыталась кормить его грудью, и все три дня сын орал от голода. Перед выпиской я покормила его смесью и увидела абсолютно другого, спокойного ребенка. Поддерживал всегда только муж, потому что мы все-таки с ним вдвоем в этой лодке. Рожали для себя, а значит, и справляться должны сами. Депрессия не происходит с девушкой с конкретными симптомами, она выбирает хаотично. Тут нет однозначного ответа.

Не помню, чтобы как-то изучала послеродовую депрессию, но знала, что нужно проговаривать чувства, делиться переживаниями. Главная проблема, на мой взгляд, кроется в переутомлении и недосыпе. Когда мать не высыпается, она начинает злиться, и дети отражают ее эмоции. Замкнутый круг. После второго ребенка я боялась испытать все заново и торопилась поставить спираль (контрацептив). В ближайшие пять лет рожать я точно не собираюсь.

Ажар Султанова

психотерапевт

О послеродовой депрессии принято молчать. В обществе сложилось устойчивое мнение, что рождение ребенка — счастье, а первые месяцы его воспитания — самый радостный период в жизни женщины. Говорить о том, что тебе тяжело быть матерью, стыдно. Это и препятствует возможности женщины получить помощь. Послеродовая депрессия — не выдуманное состояние, не прихоть девушки, избалованной современными технологиями. Это болезнь, такой термин существует в медицине. На ее развитие влияют множество индивидуальных факторов, чаще всего — генетический и гормональный.

Послеродовая депрессия появляется не только от нехватки внимания. В первом случае молодая мама полностью потеряла контроль над своей жизнью, что также дало сбой. Главная задача общества — создать атмосферу поддержки и дать возможность говорить о своей проблеме. Когда я стала мамой, оказалось, что я не была готова к тому, что меня ожидало, несмотря на то, что я психолог, обладающий знаниями о психологических расстройствах.

Чаще всего окружающие винят матерей в их слабости, появляются упреки: «Зачем тогда рожала? Сама виновата, нечего жаловаться! Есть женщины, которым во сто крат тяжелее, но они не жалуются». Когда человек болен сахарным диабетом, мы ведь не говорим, что это его вина, наоборот, стараемся поддержать. В этом случае должно быть также. Оптимальный вариант — обратиться к психологу, а в самых крайних случаях, принимать антидепрессанты, которые хорошо помогают. Достаточно одного-двух месяцев регулярного лечения.

Ко мне часто обращались женщины с послеродовой депрессией, которая появилась из-за тяжелых родов. Рассказ второй героини говорит нам, как важно заранее выбрать врача и место, в котором женщина собирается рожать. В таких случаях поддержка психолога крайне необходима, Анжелике нужно было помочь осознать произошедшее, принять его и идти дальше.

Сейчас в Казахстане становится популярной работа дола — профессионального помощника в родах. Научно доказано, помощь такого профессионала значительно снижает шансы на появление послеродовой депрессии. Они прорабатывают реальные сценарии родов и послеродовой жизни с женщинами, что помогает им менее болезненно принять действительность, которая намного суровей ожиданий.

Героиня третьей истории правильно донесла мысль о важности делиться переживаниями. Необходимо выбрать правильного человека, иногда ответная реакция только усугубляет ситуацию. Предположение о том, что для устранения послеродовой депрессии достаточно выспаться, — миф. Депрессивное состояние появляется из-за мыслей, которые преследуют молодую маму постоянно. Обычный сон не сотрет панические атаки, желание умереть или избавиться от ребенка. Из-за панических атак женщина может вести себя как человек с обсессивно-компульсивным расстройством: кипятить бутылочку пять раз в час, стирать чистые пеленки снова и снова. Это тоже признаки депрессии.

Задача общества — поддержать, но никак не вмешиваться и стыдить. Если нет молока — сводить к консультанту по грудному вскармливанию. Предоставить молодой маме свободу выбора и не осуждать его.